пятница, 29 сентября 2023
Второй день работы Гайдаровского форума начался с панельной дискуссии «Устойчивый экономический рост: модель для России». Председатель совета Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексей КУДРИН, представивший ключевой доклад, рассказал о перспективах экономического роста, определил главные угрозы и риски российской экономики.
Демографические проблемы, недостаток инвестиций, санкции и дистанцирование России от мировых финансовых рынков, а главное – проблема качества государственного управления. Так Алексей Кудрин определил главные вызовы для нашей страны.
«Мы сейчас находимся на исторически низких темпах роста, ниже, чем в период застоя Советского Союза. Мы попали в длительную полосу низких темпов, которые не связаны только со снижением цен на нефть или санкциями. Основные проблемы – внутри России – институциональные и структурные… Руководство ставит задачу, и мы все понимаем, что нашей стране нужно жить с темпами экономического роста выше среднемировых, чтобы сохранить долю нашей экономики в мировой системе. Эта задача ставилась и 5, и 7 лет назад, но до сих пор она не исполняется», – констатировал Алексей Кудрин.
Он сослался на данные прогноза ЦСР по темпам экономического роста в случае проведения системных институциональных и структурных реформ. Рост экономики России в 2019 году превысит 3 процента, а к 2022-му ускорится до уровня выше 4 процентов. «По целевому сценарию, к 2035 году нам удалось бы увеличить ВВП в два раза, по инерционному – всего лишь в полтора. Инерционный вариант менее реалистичен в той части, что непроведение отдельных реформ может столкнуться с вызовами мировых рынков и сокращением наших позиций на них, в том числе и на рынках углеводородов, поскольку мир начинает активно перестраивать свои энергетические системы, свои источники ресурсов», – считает глава ЦСР.
«Состояние институтов госуправления, предпринимательской среды, готовность к риску, готовность к инвестированию сегодня на таком уровне, который не позволяет решать те задачи, о которых я говорил», - заявил Кудрин, призывая настроиться на те реформы, которые позволят перейти к новому качеству решения задач.
«Мы должны начать эту реформу с государства и государственного управления. Нам необходима современная система управления изменениями, мир меняется – и мы должны меняться так же быстро. Мы не можем рассматривать решения по работе нашей исполнительной власти месяцами, годами. Это должно сжаться до недель и часов. Изменения должны проходить в десятки раз быстрее», - пояснил глава ЦСР. «Мы должны управлять изменениями и оптимизировать те процессы, которые уже существуют. Новая задача – создание государства как платформы, форсированная цифровизация всех процессов и внедрение новых моделей управления, которые уже существуют, и ряд стран их уже начали внедрять. Нам нужно начинать вместе, а не дожидаться лет 10-15, когда появятся результаты того, что уже догнать будет, скорее всего, невозможно».
«Стране, которая находится на тренде снижения численности трудоспособного населения очень сложно обеспечить экономический рост», – отметил Кудрин. «Прогноз ЦСР исходит из повышения пенсионного возраста и вовлечения в трудоспособное население тех, кто сегодня уходит на пенсию. Мы предлагаем повышение пенсионного возраста – для женщин – до 63 лет, для мужчин – до 65», – заявил председатель совета ЦСР. Он уточнил, что повышение пенсионного возраста - только одно из условий, «вариант для расчета»: «Когда говорим о повышении возраста, мы говорим о том, чтобы платить достойную пенсию в будущем». При этом, по прогнозным данным, к 2030 году молодых в трудоспособном возрасте станет меньше на 10 миллионов человек и всего на 3 миллиона прирастет старшее поколение. «Даже этот прогноз дан с учетом инерционных сценариев в области притока мигрантов. Нам здесь очень трудно получить новый дополнительный ресурс», – отметил Кудрин.
По словам Кудрина, по доле инвестиций в ВВП Россия находится «на очень низкой точке». «В условиях сохранения санкций правильные институциональные реформы приведут к накоплению возможностей использования ресурсов для инвестиций, т.е. мы будем опираться в основном на внутренние инвестиции, и здесь ключевыми становятся низкая инфляция и низкая стоимость денег и доступ наших предприятий к инвестиционным ресурсам» – отметил он.
В целевом сценарии ЦСР одним из источников роста должен стать экспорт: «Низкие темпы спроса, которые будут в ближайшие годы, не позволяют нам нарастить так производство и услуги, которые бы потреблялись внутри страны. Нам нужно иметь более активную позицию на внешнем рынке и изменить долю несырьевых и неэнергетических товаров [в экспорте], чтобы она превысила 50% за ближайшие лет 15». Кудрин рассчитывает на выполнение этой задачи при условии более активной политики внутри страны, поддержки предпринимательства.
«Темпы роста производительности в середине нулевых достигли высоких значений, исторически высоких, по сравнению даже со странами, у которых получилось экономическое чудо. 4% – это самые лучшие периоды модернизации и индустриализации, как в Германии, так и в Китае. Но сейчас мы стабильно снижаемся», - констатировал Кудрин. По его словам, прирост капитала и инвестиций даже в 2006-2007 гг. уже означал тенденцию снижения производительности, которая сейчас достигла минимальных значений: «Сегодня производительность показывает, что наша политика неэффективна. Нам нужно поднять совокупную факторную производительность как минимум до 1% в год прироста, впоследствии до 2-2,4%, чтобы выполнить целевой прогноз».
Кудрин отметил, что, если посмотреть на место России в мире по показателю по отраслям, взяв за 100% лучшие образцы в соответствующих странах (финансовые и бизнес-услуги в США, логистика во Франции, информационные решения в Швеции), то станет очевидно, что Россия отстает «иногда в разы, а иногда в 10 раз от этих передовых стран».
«Для того чтобы даже достигнуть сегодняшнего передового уровня в мире за ближайшие 10-15 лет, нам еще нужно очень многое сделать», - отметил экономист.
Технологическое отставание России Алексей Кудрин называет главной угрозой для России. Он также обращает внимание на то, что в технологическом предпринимательстве рисков больше, чем в обычном бизнесе: «Мы говорим, что у нас в обычном бизнесе большие риски, а в технологическом предпринимательстве рисков больше – короткий горизонт планирования в силу ряда обстоятельств, в том числе и состояния финансового рынка, который был до этого, зарегулированность экономической деятельности, контрольно-надзорной деятельности, когда правоохранительные органы сегодня осуществляют чрезмерное давление на бизнес. Даже те шаги, которые предпринимает правительство, создавая фонды инновационного развития, поддержки, очень избирательны и не всегда срабатывают».
«У нас есть проблема уменьшения оборонного потенциала и угрозы суверенитету страны, если мы не станем технологической державой. Я должен сказать, что даже военные эксперты в нашей группе сегодня говорят – технологические вызовы перед Россией намного серьезнее, чем геополитические и военные. Нам надо сместить основной фокус интереса», - уверен бывший вице-премьер.
По мнению Кудрина, тема судебной системы также является ключевой: «Даже если у нас не дорабатывают органы власти, превышают полномочия правоохранительные органы в части бизнеса, или бизнес не может договориться между собой, должно быть одно звено, которое проводит справедливый честный арбитраж, и мы знаем, что можем решить эти вопрос без взяток и давления на судей». На его взгляд, реформа судебной системы является одной из самых важных.
Глава ЦСР также заявил о необходимости освобождения частной инициативы, формирования духа предпринимательства, уменьшении доли государства экономике. «Снижение доли государства существенное – но не в одночасье. Это должно происходить на протяжении не такого длительного времени: в течение 6–8–10 лет, но стабильно каждый год нужно двигаться в этом направлении». Он подчеркнул, что существующие административные и инфраструктурные монополии часто являются искусственными, их деятельность необходимо дерегулировать, пустить туда частный сектор, чтобы создавать конкурентную среду. «И конечно, качество корпоративного управления в госкомпаниях. Оно очень формально и не ведет к реальной эффективности работы госкомпаний, даже там, где они останутся», – отметил Кудрин.
Кудрин считает, что нужно стимулировать развитие больших городов, так как они являются центрами технологий и сосредоточения ресурсов – инфраструктурных, интеллектуальных, социальных. «У нас только два города в России могут соревноваться с ведущими городами мира по качеству жизни. Молодежь в регионах не считает, что она живет в современной стране, и только переезжая в Москву, можно приобщиться к современному качеству и моделям жизни. Мы должны создать на территории России пока, может быть, 10-15 городов-агломераций, которые будут сопоставимы на востоке страны – с азиатскими конкурентами, на западе – с европейскими», – пояснил он. Поэтому, на его взгляд, нужно поддерживать не только регионы, но и города, которые станут центрами новых возможностей.
«В денежно-кредитной политике ключевым является то, что мы должны держать инфляцию ниже 4%. Сегодня мы поставили задачу на три года – 4%, но даже уже в среднесрочной перспективе мы должны спуститься до 2–2,5%, это снижение стоимости финансовых ресурсов в стране и, тем самым, создание основы для длинных денег».
Кудрин привел данные о том, что с 2007-2008 г. бюджетная система увеличила расходы на социальную сферу на 4% ВВП, оборонные расходы тоже увеличились - с 2,5-3% до 4,7% (в ближайшие три года запланировано снижение). «Только два этих вида расходов увеличивались в стране за последние 5-7 лет. И когда я говорил о проблеме демографии и пенсионной системы, я знал, что мы каждый год отвлекаем большие ресурсы на то, чтобы держать достойной пенсию. Повышение пенсионного возраста – это один из ресурсов решения этой проблемы без отвлечения ресурсов из других отраслей. И когда мы говорим о повышении пенсионного возраста, конечно, мы говорим о том, чтобы сохранить достойную пенсию».
Он отметил, что при этом в последние лет семь состояние здравоохранения и образования стагнировало в части расходов и теперь в рамках ближайших трех лет снижается. «В этом смысле мы пока не решаем задач по созданию новой экономики, нам нужно будет провести бюджетный маневр». Еще один важный вызов, по мнению Кудрина, – это сокращение доходов бюджетной системы страны до 2035 года, которые будут снижаться даже при достаточно высоких темпах роста в связи с уменьшением доли доходов нефтегазового сектора. «Это означает, что нам нужно будет искать другие источники доходов, возможно, частично они будут связаны с изменением налоговой системы» – заключил Кудрин.
Еще одним фактором, препятствующим проведению реформ и экономическому росту, Кудрин считает низкое доверие населения. «Важнейшие институты, важнейшие ресурсы для системы – это доверие. У нас высокое доверие к президенту. Даже если мы посмотрим уровни доверия к таким институтам, как правительство, парламент, полиция и отдельные министерства – оно ниже, оно меньше - 30, 25, а то и 15%. При таком низком доверии к основным институтам власти очень трудно проводить реформы».
По мнению главы ЦСР, контуры модели будущего связаны «с ростом производительности, реформированием государства, продвижением частной инициативы, созданием человеческой среды и капитала как страны умных, здоровых творческих людей, технологическим развитием как приоритетом политики на ближайшие 15 лет, открытостью и интеграцией в глобальную экономику (наша вся внешняя политика должна быть подчинена задаче технологического развития) и доверию как важному условию для развития».
В пленарной дискуссии, модератором которой выступил ректор Всероссийской академии внешней торговли Сергей Синельников–Мурылев, приняли участие представители правительства России, известные экономисты. ET представляет ключевые фрагменты выступлений.
«Говоря о денежно-кредитной и бюджетной политике последних двух лет, можно сказать, что она абсолютно адекватна тем вызовам, которые стояли перед страной – серьезные внешние шоки, необходимость адаптации… Результат уже очевиден последние полгода – стабильность валютного курса, стабилизация инфляции и, конечно же, возобновление экономического роста – это мы видим прямо сейчас. Понятно, что макроэкономическая политика – не вопрос достижения каких-то уровней по инфляции. Это – вопрос стабилизации ожиданий, вопрос уверенности бизнеса в том, что будет происходить в дальнейшем. Вопрос стабилизации ожиданий очень важен, и ЦБ, и правительство активно над этим работают – это одна из основных задач на 2017 год.
Поддерживаю идею достижения тех целей в рамках политики инфляционного таргетирования, стабилизации бюджетной системы, вывод ее на те уровни, которые обеспечивают долгосрочную стабильность…
Я не вижу каких-то серьезных угроз для того, чтобы прогноз по инфляции в 4% был серьезно нарушен, мы выходим на эти цифры. Что касается бюджетной системы, то в этом году у нас будет возможность сократить использование средств резервного фонда и сохранить резервный фонд по итогам этого года».
«Когда вы ставите вопрос о том, что панацеей от всего является повышение пенсионного возраста… Это не является панацеей от всего. Да, наверное, мы подошли к тому моменту, когда в России увеличилась продолжительность жизни, мы можем ставить вопрос о повышении пенсионного возраста, но, когда мы говорим о продолжительности жизни и повышении пенсионного возраста, мы должны говорить еще о корректировке на утрату трудоспособности… Если мы будем говорить только про повышение пенсионного возраста, мы не решим проблему сбалансированности ПФР и его зависимости от федерального бюджета…
Неэффективные расходы – это порождение неэффективного государственного управления. Если мы начнем анализировать причины возникновения неэффективных трат, то мы непременно выйдем на качество институтов, не только государственного управления, но и тех институтов, которые государственное управление породило и которые оно поддерживает. Когда мы говорим о возможной мобилизации ресурсов, консолидации, мы сейчас – с учетом прошедшего 2016 г. и тех изменений, которые нам пришлось принимать, – оцениваем такую возможность консолидации и мобилизации неэффективных ресурсов уже не в триллион рублей, а в несколько меньшую сумму – порядка 650-700 млрд рублей. Это связано в том числе с тем, что нам совместно удалось провести определенную работу по сокращению части неэффективных расходов…
Мы полагаем, что мы всегда можем мобилизовать порядка 150-200 млрд руб дополнительных доходов. И, кстати говоря, исполнение бюджета-2016 это показало. Поправки в бюджет вносились очень поздно, это был фактически конец ноября-декабря, и мы, как обычно, разошлись с Минфином в оценках доходов, но, как обычно, получили дополнительные доходы, причем немалые – в объеме 174 млрд руб. – это серьезная сумма, с учетом того, что мы планировали поправки уже фактически в конце года. Это – недооценка. Кто-то может сказать, что повлияла цена на нефть – да, она немного повлияла, но несущественно, основное ее влияние мы увидим в начале 2017 года…
Что касается, источников, которые можно перенаправить на другие расходы, управлять более целесообразно теми расходами, которые сегодня планируются в бюджете…
На сегодняшний день существует порядка 35 институтов развития в разных формах. За весь период своего существования только из федерального бюджета направлено на их поддержку 4,7 трлн рублей. И ежегодно направляется порядка 350-450 млрд рублей. Как они используются? Порядка 70% используется, порядка 30% - всегда остается неиспользованными на начало нового финансового года…
Еще одно направление, на которое я бы обратила внимание, - эффективность государственных инвестиций. Мы всегда осторожно оцениваем экономию по этой статье расходов. Казалось бы, кризисный период – 2014,2015,2016 гг.– государство выделяет средства на инвестиции. Но в реальности они не осваиваются. Предварительные оперативные итоги 2016 г. свидетельствуют о том, что государственные инвестиции, которые традиционно принято называть Федеральной адресно-инвестиционной программой, были исполнены на беспрецедентно низком уровне: за все предыдущие годы – это 90,4% от того, что было предусмотрено. Из 501 объекта, который подлежал вводу в 2016 году, по данным на первое декабря прошлого года, введено только 73 объекта. Такова эффективность государственных инвестиций. Она порождена в основном неэффективным государственным управлением. Не хочу повторять банальные вещи – мы не умеем формировать проектную документацию, не умеем своевременно принимать решения по землеотводам, но мы очень своевременно лоббируем те объемы государственных ресурсов, которые нужно направлять на соответствующие инвестиции. При изменяющейся структуре расходов нам пора отказываться от привычной аналитической группировки расходов, которая называется Федеральной адресно-инвестиционной программой. Просто нужно выстраивать приоритеты по-другому, более качественно, чтобы эти приоритеты через бюджет работали на экономику».
«Если обратимся к истории, то кризисы в основном были связаны с тем, что наша экономика была не диверсифицирована, бюджет был зависим от цен на экспортные товары. По сути дела, мы болели голландской болезнью. Чтобы найти таблетку от этой болезни, должны быть понятны принципы формирования бюджета, бюджетные правила. По сравнению с 2014 г. мы резко сократили поступления нефтегазовых доходов. Объем нефтегазовых доходов в федеральном бюджете составлял 9,6% ВВП, в 2016 г. этот показатель – 5,8%. Почти на четыре процентных пункта мы сократили объем доходов, которые поступают от нефтегазового сектора. В 2019 планируется дальнейшее сокращение этих доходов, примерно на 0,4% ВВП.
В мировой практике вопросы консолидации, адаптации бюджета к новым условиям происходят не только за счет сокращения расходов, но и за счет мобилизации дополнительных доходов, мы приняли меры в прошлом году, в этом будем работать над тем, чтобы больше собирать доходов, не увеличивая налоговое бремя… В области налогов бремя в объеме 32%-33% должно быть достаточно, чтобы обеспечить первоочередные наши обязательства».
«Приятно, что снижение инфляции, удержание ее на низком уровне рассматривается как структурная реформа, потому что она таковой и является. Низкая инфляция нужна для того, чтобы создать условия для изменений и структуры экономики, создать более эффективную диверсифицированную экономику…
На рынке сложилась уверенность, и наши прогнозы показывают, что 4% – это действительно достижимая цель. И на ближайшие несколько лет после этого мы ставим задачу удерживать инфляцию в районе 4%. В экономике много случайностей, поэтому в результате разного рода колебаний и изменений инфляция может отклоняться в ту и в другую сторону от этого значения. И политика ЦБ будет настроена на то, чтобы возвращать инфляцию назад, к 4%. Мы будем изучать причины отклонений, их длительность, и настраивать свою политику в зависимости от этого анализа. Колебания могут быть связаны с изменениями спроса и с изменениями предложения. В первом случае политика по стабилизации инфляции в принципе эквивалента политике по стабилизации выпуска около потенциального уровня выпуска или потенциальных темпов роста экономики. Инфляционное таргетирование способствует повышению стабильности инфляции и стабильности экономики. И одна из целей – стабильность инфляционных ожиданий».
«Все согласны, что технологическое развитие – это приоритет, и, тем не менее, мы каждый раз упираемся в то, что расходы на НИОКР, что частные, что государственные, застыли в процентах к ВВП примерно на одном уровне уже практически лет восемь. На этот год у нас финансирование Академии наук даже в номинале, по-моему, на 30% снижается. Если вернуться к институтам развития, то большинство из них создавались не для инноваций, и, тем более, не для высокотехнологического развития. Они служат другим целям. Ростехнологии – это вообще акционерное общество, которое фактически в первые годы решало задачу реструктуризации и спасения предприятий. Сейчас во многом – да, я бы сказал, это высокотехнологичный сектор промышленности, но больше заточенный на «оборонку» и на двойные технологии. Там растут расходы на НИОКР. Российский фонд прямых инвестиций – он тоже не про инновации и технологии. Для ВЭБа в его истории тоже высокие технологии не являлись приоритетом. Сейчас в новой стратегии ВЭБа это выставляется как один из приоритетов, в том числе и проекты, которые будут реализовываться через так называемую технологическую инициативу, но это, скорее, планы на будущее. Реально такими институтами, связанными с инновациями и технологиями, можно считать, скорее, РВК и Роснано…»
Распечатать