суббота, 9 декабря 2023
В Москве завершил работу Гайдаровский форум, организованный Институтом экономической политики им. Е. Т. Гайдара и Российской академией народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) при президенте РФ. Он проводится ежегодно с 2010 г. в память о выдающемся ученом-экономисте, архитекторе российских реформ Егоре Гайдаре. Тема форума-2016, который проходил с 13 по 15 января – "Россия и мир: взгляд в будущее". ET знакомит своих читателей с наиболее значимыми выступлениями и дискуссиями.
Центральным событием седьмого Гайдаровского форума стало ставшее уже традиционным выступление премьер-министра РФ Дмитрия Медведева. Эта площадка, по словам ректора РАНХиГС, прежде всего экспертная. Но именно здесь обнаруживается синергия экономических теоретиков и практиков, на что обратил внимание на той же пленарной сессии председатель Правления JP Morgan Chase International, экс-председатель Банка Израиля. И будучи практиком премьер в начале своего выступления изысканно пошутил, сообщив, что только что подписанное им распоряжение о продлении полномочий ректора Академии народного хозяйства на пять лет может стать одним из факторов положительного влияния на экономику и рынок нефти.
Председатель правительства обратил внимание на то, что вызовы, с которыми столкнулась Россия, носят комбинированный и синхронный характер. Это сразу и резкое падение цен на нефть, и санкционное давление, и изменение всей парадигмы мировой экономики. В этой ситуации «традиционные рецепты перестают работать, привычные институты регулирования дают сбой». К числу таких институтов премьер отнес, например, ОПЕК.
Обратил внимание глава кабинета министров и на геополитические и политические факторы, которые меняют экономическую картину и в мире, и в России. Среди прочего Дмитрий Медведев имел в виду санкции, при этом он выразил уверенность в том, что рано или поздно они будут отменены.
Растет и ответственность за принимаемые решения международных акторов. По той причине, что «экономические решения, принятые в отдельной стране, мгновенно сказываются на ситуации в других странах без всяких временных лагов, как это было раньше».
Фактически премьер внятно признал наличие экономического кризиса в России и обозначил его последствия: на фоне дефицита источников роста и падения экспортных доходов сократились объемы производства, снизилась деловая и инвестиционная активность, началось падение доходов граждан.
«Мы, конечно, проводили модернизацию, но не теми темпами, которые могли быть, если бы у нас не было таких социальных расходов, – отметил премьер, – На протяжении всего предшествующего периода доходы людей увеличивались быстрее, чем рост экономики. Если хотите, рост благосостояния обгонял модернизацию».
Притом, что за тучные годы удалось радикально увеличить благосостояние граждан, нынешние проблемы создают существенные трудности и для среднего класса, и для наиболее уязвимых слоев населения. Как сказал на том же пленарном заседании Ян Валлизер, вице-президент Всемирного банка, за год в России на 2 миллиона человек увеличилось число бедных. Дмитрий Медведев пообещал высокий уровень социальной поддержки: «Мы не будем призывать их набраться терпения и подождать, пока не начнётся экономическое оживление. Жизнь невозможно отложить до лучших времён. В области социальной поддержки будем принимать самые энергичные меры, адекватные нынешней ситуации».
Премьер отметил ряд позитивных тенденций в развитии российской экономики. Во-первых, это небольшой долг и большие золотовалютные резервы, что обеспечивает устойчивость финансовой системы. Во-вторых, состояние банковского сектора осталось стабильным. В-третьих, «мы сохранили основу макроэкономической стабильности. Накопленные ранее резервы позволили сбалансировать федеральный бюджет на текущий год, но если цены на нефть и дальше будут падать, то параметры бюджета потребуют уточнения, это нужно понимать». В-четвертых, «некоторые отрасли экономики повысили свою эффективность. Сейчас условия для реиндустриализации страны даже в каком-то смысле улучшились. Россия перестаёт болеть «голландской болезнью», при которой излишне крепкая национальная валюта делает продукцию собственной промышленности неконкурентоспособной».
Главным итогом прошлого года Дмитрий Медведев считает то обстоятельство, что «наша экономика выдерживает отсутствие прежнего мощного притока нефтегазовой ренты. Важным свидетельством стал хоть и небольшой, но сдвиг структуры федерального бюджета в сторону преобладания доходов, не связанных прямо с нефтегазовым сектором».
Премьер полагает, что Россия сейчас создает новую модель роста, и процитировал по этому поводу Егора Гайдара: «В 2000 году Егор Гайдар, имя которого носит наш форум, говорил следующее: «Цены на нефть снизятся неминуемо, и это, конечно же, скажется на российской экономике. Но если вести разумную политику, то Россия будет интегрирована в мировую экономику в новом качестве и её зависимость от конъюнктуры топливно-энергетических ресурсов окажется не столь существенной».
При этом Дмитрий Медведев видит существенный риск в длительной стагнации: «Проблема в том, что остановка падения валового внутреннего продукта не означает автоматического перехода к росту. Вместо этого может начаться длительный период колебаний в районе нулевых отметок, которые и динамикой назвать невозможно».
Поэтому «мы сегодня не можем позволить себе застрять на уровне плюс-минус ноль, поддаться настроениям такого экономического декаданса. Такая установка, если она начнёт доминировать в обществе, открывает дорогу к продолжительной рецессии». Выйти из ситуации можно за счет стимулирования государственных инвестиций и частных инициатив: «Без активного участия бизнеса в импортозамещении, без его инвестиций в инфраструктурные и инновационные проекты, без развития малого и среднего предпринимательства, без привлечения новых технологий ни о каких структурных сдвигах не может быть и речи».
Среди прочего премьер анонсировал меры оживления частного бизнеса. Будет введен единый механизм администрирования налоговых, таможенных и других фискальных платежей, а также продолжена и работа по либерализации уголовного законодательства в сфере предпринимательской деятельности: «Уже разработаны поправки к Уголовному и Уголовно-процессуальному кодексам. В частности, предлагается увеличить число экономических составов преступлений, по которым предприниматели смогут быть освобождены от уголовного преследования при условии полного возмещения ущерба и уплаты штрафа. Также нужно будет увеличить пороговое значение ущерба для возбуждения уголовных дел».
Дмитрий Медведев не цитировал Николая Бердяева или Ивана Ильина, зато обратился к симптоматичному высказыванию Маргарет Тэтчер: она «когда-то сказала, что без экономической свободы никакой другой свободы быть не может. Расширение экономических свобод в России – это не дань времени, это жизненная необходимость для нашей страны, для её развития. Но свобода – это, конечно, ещё и ответственность». А отсюда ключевой вывод – только рациональная ответственная политика имеет право на существование.
Тезис российского премьера о необходимости восстановления сотрудничества с Европой подхватила Кристалина Георгиева, вице-президент Европейской Комиссии по бюджету и человеческим ресурсам. Этот тезис показался ей важным в том числе и потому, что, как она отметила, «ни одна страна не является достаточно сильной и богатой, чтобы достичь успеха в одиночку». Кроме того, по ее мнению, с которым, правда, поспорил первый вице-премьер российского правительства Игорь Шувалов, экономика ЕС является самой сильной в мире. «Европа остается сверхдержавой по уровню жизни, лучшим местом для жизни, несмотря на углубление неравенства в ряде стран», – отметила Кристалина Георгиева.
О социальных последствиях нынешнего экономического кризиса в России, о том, какие вызовы стоят перед правительством и регионами, какие меры должны стать первоочередными, говорили участники VII Гайдаровского форума 13 января на секции, посвященной социальным проблемам в условиях структурного кризиса.
Главный социальный вызов в нынешний экономический кризис – это риски бедности, отметила директор Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяна Малева. Несмотря на сравнительно успешную борьбу правительства с бедностью в предыдущие годы, рост ее индикаторов за последний год перечеркивает все прошлые достижения в этой области. Рост бедности в 2015 г. на 2% по сравнению с 2014 г. – очень существенный. На снижение доходов население реагирует изменением структуры потребления, оценки материального положения ухудшаются. Традиционно для российского рынка труда нет лавинообразного роста безработицы, и такая модель подтверждает свою устойчивость. «Несмотря на то, что драматических настроений в обществе нет, есть негативные ожидания и понимание, что кризис пришел всерьез и надолго», – отмечает эксперт. Несмотря на то, что власть и СМИ более всего опасаются социального взрыва, по мнению Малевой, продолжительная негативная стабилизация может иметь гораздо более тяжелые последствия, чем острая и резкая реакция населения.
В этих условиях одним из приоритетов правительства является сохранение стабильности и предсказуемости в рамках демографической политики, считает министр труда и соцзащиты РФ Максим Топилин. В этом смысле очень важным решением, по словам Топилина, было продление программы материнского капитала на два года, которое обойдется бюджету в 800 млрд руб. Он отметил, что правительству удается поддерживать естественный прирост рождаемости, несмотря на уменьшение числа женщин репродуктивного возраста: «По итогам 11 месяцев 2015 года естественный прирост составил более 24 000 человек, и эта тенденция сохраняется уже третий год», – говорит Топилин.
Министр пообещал, что хотя «вопросы оптимизации [бюджета] обсуждаются, это не коснется публичных обязательств, они исполняются на сто процентов». Кроме того, он добавил, что все социальные выплаты из федерального бюджета будут проиндексированы на 7% – разницу между уровнем фактической инфляции (12,9%) и заложенной в прогнозе бюджета (5,5%). «Мы с Минфином практически согласовали проект решения правительства о том, что с 1 февраля этого года все социальные выплаты, ежемесячные денежные выплаты, детские социальные пособия на федеральном уровне будут в силу закона доиндексированы на 7%», – заявил Топилин, уточнив, что индексация не коснется лишь материнского капитала (сумма которого в 2016 г. будет сохранена на уровне прошлого года 453 тыс. руб). По оценке Топилина, в этом году на доиндексацию направят порядка 30 млрд руб. Он считает, что эта мера поможет частично стабилизировать ситуацию с падением доходов населения. Министр труда добавил, что бюджетом предусмотрена повторная индексация пенсий во втором полугодии 2016 года, но ее размер и сроки будут зависеть от уровня инфляции.
Глава Минтруда подчеркнул необходимость перехода по ряду отдельных выплат к критериям нуждаемости, при этом он отметил, что по решению Госдумы сэкономленные от такого перераспределения средства должны направляться на социальные программы. Кроме того, Топилин выразил мнение о необходимости введения адресной поддержки не только для населения, но и для бизнеса. «Почему населению мы говорим об адресности социальной поддержки, и почему мы никогда не говорим об адресности поддержки бизнеса? Почему мы всем без разбора устанавливаем льготную ставку (страховых взносов) 22% вместо 26%?», – заявил министр, добавив, что льготные ставки на страховые взносы предприятиям стоят федеральному бюджету в 400 млрд рублей в год. Вместо этого он предложил рассмотреть вопрос предоставления предприятиям прямых субсидий из бюджета по критериям нуждаемости.
«У нас существует, как мне представляется, довольно большой объем внутренних ресурсов, которые могли бы нам позволить без каких-то дополнительных напряжений постепенно снижать расходы на трансферты, которые мы сами своими руками создали», – заявил Топилин, добавив, что это даст возможность в том числе повышать пенсии.
Менее оптимистичен был бывший министр финансов России Алексей Кудрин. Несмотря на шаги правительства, в этот кризис мы видим резкое увеличение числа бедных, говорит он. Главными структурными проблемами Кудрин назвал социальные проблемы и социальную защиту населения, а также сложную демографическую ситуацию в стране. Кроме того, по мнению Кудрина, экономическому развитию препятствуют нефтяная зависимость, неэффективная структура российской экономики и множество избыточных обязательств.
Снижение реальной заработной платы почти на 10% Кудрин назвал «неизбежной корректировкой», посольку после 2008 г. Россия «надула пузыри», связанные с ее нефтяной зависимостью, что позволило наращивать заработную плату без соответствующего повышения уровня производительности труда.
«Социальное государство» в нынешних реалиях Кудрин считает пока лишь декларацией. «Я считаю, что «социальное государство» сегодня пока еще популистский лозунг. В России социальное государство нужно строить исходя из экономического роста не менее 5% в год. Это даст реальную возможность ежегодного прироста реальных доходов. Если сегодня говорить о борьбе с бедностью, то процентов на 60-70 – это вопрос экономического роста, и процентов на 30-40 – это вопрос качества социальной защиты», - заявил бывший глава Минфина.
Кудрин уверен, что необходимо повышать пенсионный возраст. В противном случае уже через четыре года поддержку пенсионной системы необходимо будет увеличить еще на 1% ВВП, считает он. «Могу сразу сказать: это ляжет грузом на бизнес, потому что, честно сказать, я уже не знаю, с чего снимать расходы. Образование, здравоохранение – мы уже снимаем, сколько могли, но это человеческий капитал, будущее, наша конкурентоспособность, экономический рост. Мы попали в замкнутый порочный круг», – заявил бывший министр финансов, добавив, что без экономического роста проблемы будут только нарастать.
Аргумент против повышения пенсионного возраста, касающийся низкой продолжительности жизни Кудрин назвал принципиально неверным: «Наконец-то всем стало ясно, что пенсионный возраст будет повышаться не ради кого-то, а ради самих пенсионеров, что пенсионеры от этого выиграют, и мы, наконец, должны концентрировать ресурсы для выплаты пенсий и поддержания коэффициента замещения при выходе на пенсию». Но есть и чисто арифметическая закономерность: в будущем у нас не хватит налогов сократившегося числа налогоплательщиков, чтобы обеспечить пенсиями возросшее число пенсионеров.
«Специалисты спорят: экономить ли в результате адресности, уменьшать ли расходы бюджета? Я согласен, что если убрать пенсионную тему, то нам, скорее, сейчас не сэкономить на этом. Мы должны просто перераспределить средства более эффективно в пользу нуждающихся, определив их более четко», добавил Кудрин. При этом, по мнению Кудрина, материнский капитал – та мера, которую нельзя в полной мере назвать адресной. «Неплохо, что она продлена, но впоследствии я бы был за перераспределение части этих средств на поддержку детей и более нуждающихся семей. Это была бы более эффективная поддержка при меньших ресурсах». Он уточнил, что семьям нужна просто денежная помощь, которую они могли бы тратить не только на жилье, но и на медицину, образование и текущее потребление.
В отношении повторной индексации пенсий Кудрин выразил сомнения. «С учетом того, что нас ожидает при цене на нефть в $35 примерно триллион недостатка средств в бюджете я не совсем чувствую, как провести индексацию. Если цена на нефть закрепляется на уровне $35, я не вижу возможности», – сказал Кудрин. По его словам, полная индексация на уровень инфляции в 2016 году обошлась бы государству в 660 млрд руб., а это сопоставимо с расходами на все высшее образование и вдвое больше федеральных расходов на здравоохранение.
Сам факт повторной индексации не может подвергаться сомнению, не согласилась с Алексеем Кудриным председатель комитета Государственной Думы по труду, социальной политике и делам ветеранов Ольга Баталина: «Мы осторожно говорим о второй индексации, но это норма закона. Дискуссия идет не о том, будет ли она, а о том, в каком размере состоится вторая индексация. Это решение мы будем принимать в первом полугодии».
Баталина уверена, что в нынешних условиях необходимо ввести мораторий на любые государственные решения, связанные с ростом экономической нагрузки на население: «Считаю, что мы должны объявить достаточно жесткий, такой же, как по налогам, мораторий на любые государственные решения, которые связаны с ростом экономической нагрузки на человека». В частности, нецелесообразными она называет введение дифференцированной шкалы оплаты электроэнергии, плату за пользование абонентскими электросетями, налог на недвижимость по кадастровой оценке. Депутат отметила значительное увеличение расходов россиян на текущее потребление, рост транспортных расходов, рост цен на бензин, коммунальные услуги и т.д. при продолжающемся падении доходов населения. По ее мнению, государство не должно допускать возможность того, чтобы работающий человек был бедным, когда заработная плата не позволяет обеспечить прожиточный минимум.
Население России практически во всех регионах опережающими темпами адаптируется к кризису, вдвое снижая потребление, отмечает директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич: «Текущий уровень потребления населения вернулся на уровень десятилетней давности. И это еще не вечер».
Единственный выход для регионов, по мнению Зубаревич, – снизить регламентацию того, как им тратить сжавшуюся в текущих условиях ренту. «Денег нет – дайте свободу. Вопрос – это свобода умная или дурная?», – говорит она. При этом Зубаревич приводит данные о том, что долг регионов составляет – 2,5 трлн руб., а 41% долга – до сих пор кредиты коммерческих банков. В 51 регионе долг свыше половины всех собственных доходов. «Нам говорят, что у нас профицит, все шикарно. А при этом 70% профицита обеспечили Москва и Сахалин, а за три квартала в дефиците – 48 регионов, к концу года будет больше». Денег не хватает, расходы будут сокращаться, притом, что на регионы переложены многие непопулярные решения. Регионы реагируют на кризис по-разному, но если говорить о системных тенденциях – «сжатие основных социальных услуг не приведет к их замещению платными услугами в базовых сферах, или приведет только по жизненно важным показаниям».
Зубаревич говорит о том, что около 25 регионов, несмотря ни на что, продолжают наращивать социальные расходы, менее 10, наоборот, их полностью сократили. Есть еще отдельная группа тех, кто четко настроен на инвестпривлекательность (сюда входят Тюменская область, Белгородская, Калининградская области, Татарстан, движется в эту сторону Московская область) и держит свои соцрасходы всегда в очень умеренном формате. «Но если мы посмотрим на две трети регионов – кто в лес, кто по дрова. Сейчас для профильного министерства главное – помочь не с приоритетами (пусть сами решают), а с методиками оценок нуждаемости, с попытками перенять более современный опыт. И это был бы совершенно другой, более паритетный способ взаимоотношений федерального центра с регионами в условиях, когда регионам все равно придется давать больше свободы, но осознанной», – заключает Зубаревич.
Подводя итоги дискуссии, Татьяна Малева обращает внимание на то, что все эксперты согласны: социальная политика окажется гораздо более эффективнее, если она будет адресной. Но мгновенно выстроить адресность не удастся: «Прежде чем от этой системы адресности мы получим финансовую экономию, мы должны потратиться на создание соответствующих институтов – информационных, организационных, финансовых. В этой связи пора думать о долгосрочном выстраивании целого социального казначейства на основе современных технологий». Малева предостерегает, что «нужно не допустить, чтобы функция борьбы с бедностью в пожилом возрасте затмила собой необходимость сохранения страховой природы пенсионной системы».
Дискуссия «Стратегия-2030: контуры долгосрочного социально-экономического развития России». Министры российского правительства и известные экономисты отвечали, по сути, на один вопрос – какие цели станут определяющими для стратегической повестки страны на перспективу до 2030 года?
Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев, открывая дискуссию о Стратегии-2030, к разработке которой приступило правительство, попытался сразу снять все вопросы о необходимости долгосрочного пятнадцатилетнего планирования в условиях «жесткой волатильности рынков» и «многочисленных внешних вызовов», процитировав известного английского экономиста. «Про стратегию и риски хорошо сказал Джон Мейнард Кейнс – в долгосрочной перспективе мы все умрем! Не нужна стратегия, которая не избавит от неправильных решений сегодня», – сделал почти философское заявление Улюкаев.
Он определил и риски, которых нужно избежать – ориентирование на принятие неправильных текущих решений и отсутствие ответственности команды, которая эту стратегию разрабатывает и реализует. При этом министр привел в пример предыдущий концептуальный документ – стратегию социально-экономического развития России, подготовленную в 2000-ом году, – заметив, что «правильное целеполагание в ней справедливо увязывалось с актуальными решениями».
Фундаментальные перемены в глобальной экономике, эпоха ограничений экономического роста диктуют условия для новых драйверов, продолжил Улюкаев. Действуют новые мощные глобальные ограничители – демография и окружающая среда, а их нельзя преодолеть просто с помощью «каких-то инновационных решений». Экономический рост, основанный на распространении стандартов потребления из развитых экономик на весь остальной мир – иллюзия, по убеждению министра. Глобальный экономический рост уже не может быть основан на потребительском поведении, а должен опираться на сокращение издержек, «на перераспределении сбереженного в пользу инноваций».
Продолжая тему «правильного долгосрочного планирования», глава Минэкономразвития сделал свой прогноз: «Для сырьевых экономик, таких как Россия, наступил период принципиальных решений, связанных со структурными изменениями экономики. Период невысоких цен на сырье будет очень длинным. И здесь риск не в том, насколько упадет нефть, а в том, что это – надолго. И не важно, то ли мы наблюдаем низкую стадию глобального сырьевого цикла, то ли просто «новую нормальность», но я убежден, что это очень длительный период. И стратегия – это не экстраполяция сегодняшних решений. Стратегия – это определение контуров, которые соответствуют фундаментальным ограничениям. Правильное определение рисков означает и правильную экономическую политику». И министр тут же назвал главные из них. Первый риск для российской экономики – изменение потребительского поведения от потребительской модели к сберегательной. По словам Улюкаева, население уже начинает по-своему оценивать «новую нормальность», приспосабливаясь к реальности. «Это и риск, и мощный драйвер нашего развития, потому что сберегательная активность населения создаёт тот ресурс, который, при правильном выстраивании соответствующих институтов, даст основу для инвестиционного роста». Второй риск – для России по-прежнему закрыты глобальные рынки капитала. И здесь министр нашел положительный момент: «Реальность нас заставляет перейти от модели внешних заимствований к модели трансформации внутренних сбережений во внутренние накопления». «Но для этого должна работать слаженная система, перерабатывающая эти мощные накопления», – перешел Улюкаев к оценкам перспектив российской банковской системы. По его словам, увеличить её капитализацию в условиях внешних ограничений и низкого спроса на активы можно, использовав «технические возможности для приватизации крупнейших госбанков – Сбербанка и ВТБ». На эти качественные активы есть внутренний спрос. «Мы должны принять сначала концептуальное решение, у нас есть законодательные ограничения, есть другие ограничения, мы должны их проработать. А уж техника осуществления сделки не является проблемой», – сказал Алексей Улюкаев.
Министр финансов Антон Силуанов не стал спорить с Алексеем Улюкаевым о целях и рисках Стратегии, призвав не повторять ошибок «прошлых подобных документов». Зато он сразу определил «возрастающую роль» его ведомства «в непростых условиях экономического кризиса», сосредоточившись на актуальных проблемах российского бюджета. Он напомнил, что дефицит федерального бюджета в прошлом году составил около 2,6% ВВП при плане в 3%, но бюджет все еще не адаптирован к новым ценам на нефть и балансируется при цене $82 за баррель. «Задача сейчас – привести бюджет в соответствие с «новой нормальностью»,о которой говорил Алексей Улюкаев. Если мы этого не сделаем, то произойдет то же самое, что было в 1998-1999 годах, когда население заплатит через инфляцию за то, что мы не сделали в рамках приведения бюджета в соответствие с новыми реалиями», – сказал Силуанов. Вернувшись к долгосрочным задачам, министр вспомнил истину, что главное в стратегическом плане – улучшение благосостояния населения через экономический рост, а сейчас необходимо «принять продуманные меры». Он коротко рассказал об актуальных правительственных мерах, нацеленных на то, чтобы «привести бюджет к реалиям сегодняшнего дня»: вводится практика, когда ведомства при распределении бюджетных средств должны будут сами принять решение об отсекании неэффективных трат и защитить свои решения в Минфине, что должно дать сокращение на 10%. Кроме того, дополнительные доходы Минфин старается получить от налоговой и таможенной служб, а за счет приватизации госимущества – около 1 трлн рублей за два года. Еще о мерах – будут задействованы бюджетные резервы, речь идет о ресурсах, которые не распределены под конкретные расходные направления.
О других вызовах – краткосрочных и долгосрочных перспективах внешней торговли России рассказал ректор Всероссийской академии внешней торговли Сергей Синельников-Мурылев. «Согласен с тем, что мировая экономика не скоро выйдет из нынешнего кризиса, потому что кризис структурный, а не циклический с определенными ограничениями. Мировая экономика в перспективе будет расти не больше, чем на 2-3% в год, соответственно – спрос на ресурсы будет ограничен. Что будет через 15 лет? Если цена на нефть окажется высокой, наше положение мы восстановим быстро, оставшись пятой-шестой экономикой мира. Если ценовой тренд останется прежним, то мы будем стремительно терять позиции, пропуская вперед многих. А что нужно делать для роста? Как раз об этом будет сказано в Стратегии- 2030», – пообещал Синельников-Мурылев. По его словам, во внешнеэкономической сфере есть, например, несколько блоков развития. Во-первых, это поддержка экспорта. «Мы и раньше пытались поддерживать несырьевой экспорт. С точки зрения масштабов, из 500 млрд долларов в 2014 году несырьевой экспорт составляет 60-65%. Но этого мало в новых условиях. Как продвигать экспорт? Во-первых, это организационные меры, в том числе создание специального агентства по поддержке экспорта. Во-вторых, это развитие институтов внешнеэкономической деятельности. Здесь мы не просто в плохом состоянии. Например, таможенное администрирование – нам далеко до мировых стандартов. Третий блок – либерализация торговли, и прежде всего в рамках Евразийского экономического союза, при унификации разрешительной документации, законодательства и т.д.».
Кроме того, считает ректор, необходимо переосмыслить механизмы поддержки российских производителей: «Речь идет о мерах, близких к мерах промышленной политике. Но важно поддерживать исключительно конкурентоспособных».
Первый проректор НИУ «Высшая школа экономики» Лев Якобсон, как один из разработчиков предыдущей Стратегии – 2020, говорил о социальной политики и том, что важнее определить не что тратить, а как тратить: «Мы часто говорим о сырьевой модели экономики, но редко говорим о сырьевой модели социальной модернизации. Последние пятнадцать лет можно обозначить как модернизацию общества на основе сырьевой рентной модели, а сейчас мы в моменте, когда она полностью исчерпана. Новые требования к социальной политике предполагают не только выбор приоритетов, но и способ действий». По словам Якобсона, если раньше социальная политика заключалась лишь в механизме распределения, то требования сегодняшнего дня – развивать модель взаимодействия, в частности, государства и бизнеса, государства и общества.
Теме «Неравенство и экономический рост» была посвящена панельная дискуссия, которая прошла под сопредседательством директора Центра российских исследований РАНХиГС Кэрол Леонард и с.н.с. Лаборатории исследований проблем экономического роста РАНХиГС Ивана Любимова. В ней приняли участие Бранко Миланович, профессор Городского университета Нью-Йорка, ведущий экономист Всемирного банка (1991–2013 гг.); Джек Голдстоун, профессор Университета Джорджа Мейсона; Мария Казакова, зам. зав. Международной лабораторией изучения бюджетной устойчивости Института Гайдара; Чжоу Сян, научный сотрудник Принстонского университета; Анна Лукьянова, с.н.с. Центра трудовых исследований Высшей школы экономики; Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики; Авнер Оффер, профессор Оксфордского университета; Лилия Овчарова, директор Независимого института социальной политики; Томас Фредерик Ремингтон, профессор Университета Эмори.
Среди обсужденных вопросов были: каковы последствия нынешних изменений в динамике распределения доходов и богатства в мире; как значительные сдвиги, произошедшие в доходных группах в России и Китае, стали началом новой динамики в распределении доходов в этих странах; какое воздействие оказывают эти сдвиги в распределении богатства в мире на уровень жизни и благосостояния.
Беседу открыл Авнер Оффер, выступивший с докладом «Деньги, недвижимость и неравенство». В своем выступлении профессор Оксфордского университета затронул причины внутристранового неравенства. Ссылаясь на работу Тома Пикетти «Капитал в XXI веке», А. Оффер делает вывод, что рост цен на недвижимость спровоцировал увеличение долговых обязательств, в результате чего в период с 2000–2014 гг. темпы роста долговых обязательств стран превышали темпы роста глобального ВВП.
Джек Голдстоун обратил внимание на социально-политические последствия внутристранового неравенства доходов населения. Если в последние десятилетия наметилась тенденция снижения межстранового неравенства, то неравенство доходов внутри самих стран, наоборот, стало увеличиваться. Снижение межстранового неравенства обусловлено быстрым экономическим ростом ряда развивающихся стран – Бразилии, Китая, Турции, Индонезии, Индии. В результате этого процесса мир будет более уравновешенным, но, как предполагает Голдстоун, эти страны в скором будущем будут претендовать на роль мировых держав, будут бороться за доминирование в глобальном масштабе, что создаст определенные социально-политические риски. Рецептом для сдерживания стремления к мировому господству быстрорастущих развивающихся стран является расширение блоков, как экономических, политических, так и военных.
В свою очередь, Бранко Миланович отметил, что тенденция роста внутристранового неравенства возвращает мир к 1920-м годам, в то время, когда набирало обороты социалистическое движение, которое потенциально может спровоцировать новую волну политической нестабильности в мире.
Лилия Овчарова затронула проблему эффективности неравенства для экономического роста. По ее мнению, необходимо активизировать позитивные векторы неравенства. Неравенство в образовании, заработной плате, межрегиональное неравенство – все это является мощными коридорами для роста, поскольку мотивируют как экономические субъекты, так и граждан к увеличению своего благосостояния. Потенциал роста Л. Овчарова видит в среднем классе.
Сян Чжоу рассказал о своем исследовании проблемы неравенства в Китае. Он отметил, что с началом экономических реформ в Китае внутристрановое неравенство стало расти, несмотря на высокие темпы развития китайской экономики.
Наталья Зубаревич в своем докладе рассказала о взаимосвязи между рентой, политикой перераспределения государства и неравенством. Ссылаясь на опыт России, Казахстана и Украины, эксперт делает вывод о том, что рента позволяет выравнивать доходы как регионов, так и граждан. Она напомнила о периоде 2000-х годов, когда Россия перераспределяла ренту активными темпами – через дотации регионам и социальные трансферы. Однако в период падения цен на энергоносители ресурсы для перераспределения будут сокращаться, что скажется на росте неравенства.
Профессор Томас Фредерик Ремингтон затронул проблему влияния финансовой централизации на уровень перераспределения и неравенство на примере России и Китая.
Мария Казакова представила результаты исследования, посвященного оценке связи между темпами роста и неравенством доходов, проведенного сотрудниками Института Гайдара. В ходе исследования оценивалась взаимосвязь между неравенством и экономическим ростом через такие каналы, как несовершенство финансовых рынков, рождаемость, социальная напряженность, преступность, человеческий капитал и др. Однако в результате оценки ни один из каналов не оказался значимым. Вероятно, взаимосвязь между неравенством доходов и экономическим ростом существует. Возможно, что для объяснения этой взаимосвязи не годится ни один из предложенных механизмов (или они плохо измеряются), предполагает М. Казакова.
Для России основными каналами увеличения темпов роста через снижение неравенства могут быть инвестиции в образование и здравоохранение, резюмировала докладчик.
Дискуссию завершила Анна Лукьянова, которая заострила внимание на влиянии доли неформального сектора экономики на неравенство. По ее мнению, по причине того, что заработная плата в неформальном секторе невысокая, то большая доля неформального сектора в экономике может быть причиной высокого уровня неравенства. Также большой неформальный сектор потенциально может снизить темпы экономического роста в силу невысокой производительности труда.
Месту России на продовольственной карте мира была посвящена экспертная дискуссия, модератором которой выступила директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС, зав. лабораторией аграрной политики Института Гайдара Наталья Шагайда. Участники затронули вопросы, связанные с приоритетами аграрной политики России в сфере импортозамещения, возможность обеспечения продовольственной безопасности в стране при весомой доле импорта, экспортный потенциал. Кроме того, спикеры обсудили зарубежные практики министерств сельского хозяйства США и Нидерландов.
В обсуждении приняли участие: Сергей Левин, замминистра сельского хозяйства РФ; Джонатан Гресел, полномочный министр, советник по вопросам сельского хозяйства посольства США в России; Филип де Йонг, министр-советник, руководитель отдела экономики, сельского хозяйства и инноваций Посольства Королевства Нидерландов в России; Андрей Сизов, исполнительный директор аналитического центра «СовЭкон».
Сергей Левин отметил, что в России в последнее время уделяют большое внимание продовольственной безопасности, так как это один из важнейших элементов обеспечения национальной безопасности в целом. Он коротко обозначил базовые предпосылки и принципы.
Спикер рассказал, что именно учитывалось при определении приоритетных направлений господдержки в импортозамещении. Первым пунктом он указал недостаточный уровень продовольственной независимости в соответствии с Доктриной продовольственной безопасности, утвержденной указом Президента РФ. На данный момент это приоритет в поддержке мясного и молочного скотоводства.
«Что касается мяса свинины и птицы, то здесь за последнее время за счет значительных мер государственной поддержки удалось добиться хороших результатов. Отечественное производство свинины в 2014–2015 гг. выросло более чем нам на 10%, а именно на 300 тыс. т. А это более 30% от объема импорта в 2013 г. Прирост производства мяса птицы за последние два года составил 17,3 % – это 660 тыс. т», – привел цифры С. Левин.
Если говорить о динамике производства молока, то она в последнее время не позволяет экспертам быть уверенными в том, что получится снизить импортозависимость в данной области. При этом отмечаются разнонаправленные тенденции в молочном бизнесе. Это физическое снижение поголовья одновременно с повышением продуктивности животных.
В министерстве уверены, что необходимо наращивать поддержку молочной отрасли, а также реализовывать меры по регулированию молочного рынка и стимулированию внутреннего спроса на продукцию.
Сергей Левин добавил, что одним из ключевых элементов в экономике производства овощей в закрытом грунте может стать снижение тарифов на электроэнергию для тепличных предприятий. Соответствующее предложение уже направлено специалистами Минсельхоза в Минэнергетики.
«В России есть существенный нереализованный региональный потенциал. В частности, мы не реализуем в достаточной мере потенциал развития плодоводства и виноградарства в Северо-Кавказском, Южном и Крымском федеральных округах. Поэтому мы также соответствующим образом перераспределили меры господдержки и рассчитываем, что в ближайшее время мы увеличим площадь многолетних насаждений на 65 тыс. га, а виноградников – на 140 тыс. га. Это в горизонте 2020 гю», – добавил Левин.
Джонатан Гресел привел статистические данные. Так, в 2013 г. американские фермеры засеяли 132 млн га пашни. Общая стоимость продукции сельского хозяйства составила 363 млрд долл. Фермеры получили 132 млрд долл. чистой прибыли. В США семейные фермы производят 85% всей сельхозпродукции страны, а корпоративные хозяйства – 15%. С 2000 г. валовой денежный доход американских ферм практически удвоился. За это время роль государственных программ, по словам эксперта, сократилась. При этом США являются крупнейшим в мире не только экспортером, но и импортером продовольствия и сельхозпродукции. Так, в 2014 г. было экспортировано продукции на 150 млрд долл. и импортировано на 112 млрд долл. В итоге получилось положительное сальдо в 38 млрд долл. И это без учета продаж сельскохозяйственной техники.
Чтобы для населения была доступна более дешевая продукция, часть товаров импортируется. При этом продукция местных фермеров, которая является более качественной, экспортируется на зарубежные рынки.
Представитель США отметил, что министерство сельского хозяйства страны реализует различные программы помощи экспортерам сельскохозяйственной и пищевой продукции. Но оно не субсидирует экспорт сельхозпродукции и продовольствия. Также не применяется никаких специальных налогов на экспорт. США импортирует широкий ассортимент продуктов питания и сельхозпродукции, многие из которых конкурируют с собственным производством.
«Правительство США давно осознало и оценило значение открытости рынков, функционирующих в рамках верховенства права, как для потребителей, так и для производителей. Главное преимущество сельского хозяйства в том, что мы способны успешно производить и продавать нашу продукцию в условиях конкуренции как на внутреннем, так и на зарубежном рынке», – сказал американский эксперт.
По мнению министра, льготная программа дополнительного питания является ключевым элементом обеспечения продовольственной безопасности для бедных американцев. Расходы на оказание продовольственной помощи бедным американцам сейчас резко увеличились. Программа продовольственной помощи включает программу школьных обедов, в рамках которой субсидируются обеды для малоимущих школьников, и специальную программу помощи для женщин и детей. Благодаря вышеперечисленному американцы на продукты питания тратят порядка 12% своих доходов. Для сравнения, в России этот показатель составляет 30%.
Правительство поддерживает не какие-то определенные направления, а уровень доходов производителей. Подобная политика характерна и для Нидерландов.
«Система была основана на субсидиях. Однако сейчас мы перешли скорее на поддержку доходов. Субсидии на производство определенных видов сельхозпродукции больше не предоставляются. Наше сельское хозяйство очень много дает нам для успешного развития торговли. Самообеспечение всеми видами сельской продукции не является нашей целью. Это могло бы помешать успешной модели развития нашего сельского хозяйства», – сказал министр-советник, руководитель отдела экономики, сельского хозяйства и инноваций Посольства Королевства Нидерландов в России Филип де Йонг.
По его словам, основными факторами прочного положения в данной сфере являются естественные условия страны, ее географическое положение, логистическая инфраструктура, поддержка свободной торговли, а также коллективный подход к знаниям, в котором участвуют как предприятия, так и государственные структуры.
«Коллективное долгосрочное сотрудничество между всеми заинтересованными сторонами (правительство, исследовательские организации, бизнес, финансовые институты) лежит в основе нидерландской сельскохозяйственной модели с акцентом на развитие и трансфер знаний как внутри страны, так и на международном уровне», – подчеркнул Филип де Йонг.
Андрей Сизов рассказал о том, что мешает развитию экспорта в России. В частности, для увеличения продажи продовольствия и сельскохозяйственной продукции из России за рубеж, по мнению аналитика, требуется производить больше конкурентоспособной продукции, задавать предсказуемые правила игры, а государству вмешиваться только в случае налаживания связей.
В обсуждении приняли участие: Алексей Портанский, профессор Факультета мировой экономики и политики НИУ ВШЭ, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН; Дэвид Тарр, экономист, консультант Всемирного банка; Андрей Липин, зам. директора Департамента макроэкономической политики ЕЭК; Наталья Волчкова, профессор РЭШ, директор по прикладным исследованиям Центра экономических и финансовых исследований и разработок; Гульнара Хайдаршина, зам. начальника Департамента анализа рыночной конъюнктуры «Газпромбанк» (АО); Александр Орлов, шеф-редактор экономического блока «Газета.ру».
Модератором дискуссии выступил директор Центра исследований международной торговли РАНХиГС, зав. лабораторией международной торговли Института Гайдара Александр Кнобель, который также представил доклад «Основные вызовы российской внешнеэкономической политики».
В своем выступлении А. Кнобель рассказал о потенциальных макроэкономических эффектах интеграции. По его словам, значительная доля товаров, участвующих в международном обмене, производится не в отдельно взятой стране, а в рамках глобальных цепочек, проходящих через несколько стран. Поэтому защита экономических интересов в таких условиях требует не протекционизма в национальных границах, а протекционизма в отношении существующих цепочек.
Многосторонние договоренности обеспечивают определенный уровень либерализации мировой торговли и задают границы допустимого протекционизма.
Все больше стран ускоряют развитие торгово-экономического взаимодействия через механизмы двусторонних и блоковых преференциальных торговых соглашений (ПТС): сейчас таких соглашений более 300, почти все страны участвуют в тех или иных ПТС.
Наиболее значимые для России торгово-экономические блоки, которые будут формировать правила игры в мировой экономике – TPP, ЕС, TTIP (трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство ЕС – США).
Профессор Алексей Портанский рассказал о специфике тарифной либерализации в XX в., а также о попытках вести переговорный процесс в целях создания торгово-экономических блоков за пределами ВТО – TPP, TTIP. По его мнению, заключение мегарегиональных торговых соглашений (МРТС) должно нести комплементарный характер по отношению к ВТО. МРТС исключают большую часть развивающихся стран, которые составляют большинство в ВТО. Влиятельнейшие на сегодняшний день члены ВТО Китай, Индия, Бразилия не являются участниками МРТС.
Позиция США, похоже, прямо противоположна позиции Индии и многих других развивающихся стран, которые считают, что продолжающиеся в течение долгового времени переговоры должны быть завершены до перехода к рассмотрению новых вопросов.
Таким образом, на сегодняшний день ВТО остается наилучшим форумом, на котором страны ОЭСР могут вести переговоры с нарождающимися экономиками о доступе на рынок и правилах торговли. Поэтому есть надежда полагать, что МРТС все-таки не станут могильщиком ВТО.
TPP и, возможно, в недалеком будущем TTIP – это объективные реалии сегодняшней глобальной экономики и торговли, которые невозможно игнорировать. МРТС типа TPP и TTIP существенно превзойдут известные ранее РТС/ПТС по занимаемой доле в мировой торговле.
В то же время в будущем центральная роль ВТО вряд ли сохранится в прежнем виде. Однако ее роль, скорее всего, останется существенной.
Наталья Волчкова заострила свое внимание на влиянии интеграционных процессов в рамках ЕАЭС на экспортную эффективность в третьи страны. Она отметила, что на фоне падения цен на энергоносители Россия и Казахстан испытывают существенные проблемы с диверсификацией экспортного потенциала, поскольку конкурентоспособных промышленных товаров в ЕАЭС очень мало. Профессор РЭШ назвала ряд перспективных отраслей с высоким потенциалом диверсификации, это: металлургия, химическая промышленность, машиностроение и электроника. Задачей на ближайшую перспективу является поддержка именно этих отраслей.
Гульнара Хайдаршина в своем выступлении затронула проблему влияния замедления темпов экономического роста Китая на торговые отношения с Россией. Она отметила, что торговля России и Китая носит ассиметричный характер в силу превалирования сырьевых товаров в торговой корзине.
Дэвид Тарр достаточно пессимистично оценил эффективность Таможенного Союза и сделал попытку обозначить ряд проблем, с которыми может столкнуться ЕАЭС в будущем. Он отметил, что торговые тарифы ТС были более обременительными для стран-членов в отличие от разрабатываемых тарифов в рамках ЕАЭС. Д. Тарр подчеркнул, что эффективность ЕАЭС будет зависеть от выгоды стран-участников.
Андрей Липин выступил с докладом «ЕАЭС: перспективы экономического сотрудничества». Эксперт отметил, что темп прироста взаимной торговли товарами в ЕАЭС в период за январь–октябрь 2015 г. упал к уровню прошлого года на 33%. Падение стоимостного объема в значительной степени формируют сырьевые товары. Анализ имеющегося опыта показывает, что на этапе функционирования Единого экономического пространства возникает объективная необходимость углубления сотрудничества в макроэкономической и валютно-финансовой сферах, в направлении координации.
В рамках дискуссии были рассмотрены особенности режима инфляционного таргетирования в текущих макроэкономических условиях в России, перспективы курсовой политики Банка России, уровень реальных и номинальных процентных ставок в России, внешние условия денежно-кредитной политики Банка России, долгосрочная стратегия денежно-кредитной политики Банка России.
В экспертной дискуссии приняли участие Игорь Дмитриев, директор Департамента денежно-кредитной политики Банка России; Максим Петроневич, заместитель начальника Центра экономического прогнозирования «Газпромбанк» (АО); Владимир Колычев, директор Департамента долгосрочного стратегического планирования Министерства финансов Российской Федерации; Олег Солнцев, руководитель направления анализа денежно-кредитной политики, банковской системы и финансовых рынков Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования; Евсей Гурвич, руководитель Экономической экспертной группы; Петр Гришин, начальник Управления макроэкономического анализа ВТБ Капитал.
В докладе Игоря Дмитриева были описаны основные принципы реализации денежно-кредитной политики Банка России, к числу которых относится необходимость снижения инфляции до 4% в среднесрочной перспективе и дальнейшего ее поддержания на данном уровне, режим плавающего валютного курса и управление экономикой через процентные ставки, подход к принятию решений в области денежно-кредитной политики на основе вперед смотрящих прогнозов, а также активные коммуникации Банка России с экономическими агентами. Существенно важным представляется сохранение преемственности денежно-кредитной политики в нынешних нестабильных условиях. Текущая ситуация требует гибкой оперативной реакции Банка России, но при этом ядро проводимой политики должно оставаться неизменным. И. Дмитриев отметил, что цель по инфляции в 4% к 2017 г. представляется достижимой, однако политика, направленная на снижение инфляции, должна проводиться с учетом экономической ситуации и уровня финансовой стабильности.
Изменение уровня и структуры цен, по мнению Владимира Колычева, является естественным механизмом подстройки экономики к внешним шокам. Иногда подобные инфляционные шоки приводят к раскручиванию инфляционной спирали в связи с ошибками экономической политики. В. Колычев отметил, что типичной ситуацией для российской экономики является возникновение структурного первичного дефицита бюджета в результате действия негативных внешних шоков. В среднесрочной перспективе устойчивый первичный дефицит приводит либо к неустойчивой траектории государственного долга и потере контроля над инфляцией, либо к взрывному росту процентных ставок. Однако к числу факторов, снижающих вероятность раскручивания инфляционной спирали в России, относится сдержанный подход к индексации бюджетных расходов и проведению тарифной политики. Представитель Минфина отметил, что бремя достижения устойчиво низкой инфляции на протяжении 3–5 лет лежит не только на Банке России, но и на Правительстве.
Представителями экспертного сообщества активно обсуждался вопрос о влиянии высокой волатильности валютного курса на российскую экономику. Евсей Гурвич указал на то, что высокая волатильность валютного курса является серьезным препятствием для экономического роста в связи с возрастанием рисков, неопределенности, снижением инвестиционного спроса, экономической активности. В связи с этим, по мнению эксперта, необходимо использовать режим гибкого инфляционного таргетирования, предполагающего сглаживание отклонений валютного курса от среднесрочного обоснованного уровня. К числу препятствий в достижении низкой инфляции в среднесрочной перспективе эксперт отнес сосуществование инфляции спроса и инфляции издержек в российских условиях, а также недостаточное количество возможностей у ЦБ воздействовать на инфляционные ожидания, имеющие преимущественно адаптивный характер.
В докладе Олега Солнцева представлены результаты исследования влияния динамики валютного курса на финансовый результат различных секторов экономики. Эксперт указал на существование отраслей с устойчивым непокрываемым дефицитом сбережений, включая отрасли инфраструктуры, а также отрасли производства инвестиционных товаров. В условиях высокой волатильности курса необходима разработка механизмов компенсации возникающих дефицитов через институты развития, а также на основе развития рынка срочных валютных инструментов.
В качестве рекомендации по совершенствованию подходов к коммуникациям Банка России Петром Гришиным предложено сопровождение прогнозов, публикуемых регулятором, указанием ориентиров относительно ключевой ставки процента. Данная мера, с точки зрения специалиста, позволила бы снизить степень неопределенности в банковском секторе и в некоторой степени повысить доступность банковских кредитов в условиях крайне низкого уровня долгосрочных пассивов банковского сектора.
По мнению Максима Петроневича, высокая доля экспорта в ВВП является не единственной причиной высокой степени зависимости курса рубля от изменения цен на нефть. Существенное ослабление рубля в конце 2014 г. – начале 2015 г. было в том числе обусловлено высокой степенью открытости рынка капитала в России по сравнению с рядом других нефтедобывающих стран, а также возникшими внешнеэкономическими ограничениями в отношении России. Однако в текущей ситуации, по мнению эксперта, российская экономика стала относительно более закрытой и в некоторой степени менее подверженной турбулентности на мировых рынках. Объемы погашения частного внешнего долга в 2016 г. существенно ниже, чем в 2015 г., что свидетельствует в пользу более плавной ожидаемой динамики рубля.
Переход Банка России к режиму инфляционного таргетирования, проведение им умеренно жесткой денежно-кредитной политики в текущих условиях представляется весьма оправданным. Однако успешность функционирования данного режима зависит не только от действий Банка России, но и от проводимой экономической политики в целом, включая реформирование естественных монополий, рынка труда, а также от направленности бюджетной политики.
Какую пользу может принести этот новый вид финансовых взаимоотношений для российской экономики? Ответ простой, и заключается он в том, что, развитие исламских финансов позволит привлечь в экономику, во-первых, сбережения той части населения страны, которая до этого не имела возможности сберегать, и во-вторых, иностранные инвестиции путем выпуска российскими компаниями исламских ценных бумаг. Но оба этих механизма, строго говоря, требует изменений в законодательстве.
Заместитель председателя Комитета Государственной Думы по финансовому рынку Дмитрий Савельев в своем докладе отметил, что нужно идти в этом направлении путем точечных изменений в различных законодательных актах и рассказал о том, что за прошлый год им было внесено в Думу на рассмотрение 6 законопроектов, направленных на создание исламских финансовых инструментов. Два из них касаются Гражданского Кодекса и Закона о банках и направлены на снятие существующего обязательного условия платности займа. Этот аспект является одним из ключевых, так как по принципам исламских финансов предоставление денежных средств (будь то вклады физических и юридических лиц в финансовых организациях или какой-либо другой вид) должно происходить на основе разделения прибыли, а не на условии фиксированной доходности. Остальные законопроекты касаются вопросов страхования, лизинга, торговли реальными активами и доверительного управления имуществом банками.
Заместитель директора Департамента финансовой политики Министерства Финансов Сергей Платонов согласился с тем, что необходимо вносить точечные изменения в законодательство, но отметил, что такие изменения не должны затрагивать уже действующих участников финансового рынка так, чтобы это приводило к возрастанию рисков в экономике. В качестве примера он пояснил, почему правительством был дан отрицательный отзыв на законопроект Савельева, разрешающий банкам заниматься торговой деятельностью. Основная причина такого отзыва – риски ослабления контроля за деятельностью банков и нарушения прав вкладчиков.
Доклад Президента Фонда развития исламского бизнеса и финансов Линара Якупова был посвящен Технико-экономическому обоснованию (ТЭО) развития исламских финансов в Республике Татарстан (РТ), которое было выполнено совместно с малазийскими специалистами по заказу Правительства Татарстана и принято в декабре прошлого года. Он отметил, что ТЭО – это первый официальный документ, в котором (на 400 страницах) приведены все необходимые меры для создания исламского финансового сектора, как в РТ, так и во всей РФ, в том числе все необходимые для этого изменения в законодательстве. Основной вывод из ТЭО – создание исламского финансового сектора в РТ является востребованным. Докладчик призвал органы государственной власти, бизнес и экспертное сообщество изучить ТЭО с тем, чтобы сформировать общее мнение об эффективности предлагаемых в нем мер. Особую роль по изучению этого документа следует отвести Центральному Банку и Министерству Финансов как главным органам регулирования финансового рынка.
Заместитель председателя ЦБ Александр Торшин в своем докладе рассказал о том, что в Банке России создана рабочая группа по изучению опыта функционирования исламских финансовых институтов и возможностей их развития в России. Он отметил, что этой группе нужно время на изучение всех вопросов и на данный момент ЦБ не готов дать оценку целесообразности масштабных изменений в регулировании финансового рынка. Однако выступающий добавил, что Банк России не против того, чтобы исламские финансовые продукты присутствовали на финансовом рынке и, что по его личному мнению такие продукты будут успешно развиваться.
Доклад юриста международной юридической компании Linklaters Хамзата Асабаева был посвящен вопросам сопровождения эмиссии исламских ценных бумаг – сукук и возможностям выхода российских компаний на этот рынок. Он отметил, что между крупными сделками по привлечению иностранного капитала российскими компаниями (путем выхода на IPO или выпуска еврооблигаций) и крупными сделками по выпуску исламских ценных бумаг иностранными компаниями есть одно важное общее звено – эти сделки были проведены в рамках юрисдикции Великобритании. Это означает, что, так как у российских компаний есть опыт привлечения капитала в рамках английского права, то они могут воспользоваться этим опытом для привлечения капитала путем выпуска сукук. Особенность процесса выпуска сукук заключается в получении экспертизы шариатского совета о соответствии финансового инструментам всем принципам исламских финансов. Однако весь процесс, так или иначе, проходит в рамках английской юрисдикции и все составные его части хорошо знакомы российским компаниям. Поэтому докладчик делает вывод о том, что нет никаких фундаментальных причин, препятствующих выходу российских компаний на рынок сукук. Главное препятствие – отсутствие целенаправленной, последовательной работы по изучению отрасли выпуска исламских ценных бумаг и взаимодействия с основными игроками, сопровождающими такие сделки (в том числе, с оказывающими услуги шариатской экспертизы). Ведь еще 25 лет назад выход российских компаний на рынки IPO и еврооблигаций мог рассматриваться как большой подвиг, но в какой-то момент компании преодолели этот барьер путем изучения рынка и взаимодействия с его игроками, и теперь – это привычное явление.
Коротко резюмируя выступления участников данной секции, можно сказать следующее. На данный момент выявлены необходимые законодательные изменения для создания исламского финансового сектора в российской финансовой системе и часть этих изменений уже внесена в Думу. Однако Банк России и Министерство Финансов изучают данные меры и пока не готовы дать им свою оценку. Поэтому правовые ограничения на развитие исламских финансовых услуг в российской экономике сохраняются, что нельзя сказать об ограничениях на выход российских компаний на рынок исламских ценных бумаг. Российские компании могут выпускать исламские ценные бумаги в рамках английского права так же, как они выпускают еврооблигации, но для этого им необходимо преодолеть «психологический» барьер.
Таким образом, из двух механизмов извлечения выгод для российской экономики от развития исламских финансов – стимулирования внутренних сбережений и привлечение внешних инвестиций – пока потенциально может работать только второй.
Новые технологии принципиально изменят нашу жизнь. В каких сферах экономики, промышленности и жизни нас ждут перемены, готовы ли к ним правительство и бизнес, а также какое место займет Россия в этом процессе? На эти вопросы попытались ответить участники панельной дискуссии «Будущее невозможного».
Обсуждение началось с исторического экскурса и обзора глобальных перспектив развития нынешней цивилизации. «С изобретением паровой машины и электричества мы вынули технологии из замкнутого ресурсооборота и фактически нарушили естественный природный обмен веществ», - сказал Михаил Ковальчук, директор Курчатовского института. Он считает, что если двигаться «в том же технологическом укладе, расширяя процесс глобализации, мы вернемся к первобытному безресурсному существованию через череду кровавых войн за доступ к ресурсам». Второй способ вернуться к природе, пояснил Ковальчук, – создать «природоподобный» технологический уклад, т.е. вернуть технологии внутрь замкнутого ресурсооборота природы. «Чтобы понять природу, человек начал делить ее на мелкие сегменты, в которых было бы легко разобраться. Мы создали узкую систему науки и знаний… Фактически на этом мы построили технологии, которые не отражают полноту природы, поэтому возник антагонизм между созданной человеком техносферой и природой». Теперь, когда мы достаточно глубоко разобрались в деталях, может начаться противоположный процесс, считает директор Курчатовского института, мы можем начать формировать новую единую картину мира и возвращаться к целостному восприятию природы.
При этом любое технологическое новшество несет новые угрозы и риски, предостерег Ковальчук. «Природоподобные» технологии основаны на воспроизведении процессов живой природы. С одной стороны, это новые возможности, например, в медицине и электроэнергетике. «Но поскольку мы вмешиваемся в процесс жизнедеятельности человека, возникают огромные риски негативных воздействий». Особенность этого этапа технологического развития – неразличимость технологий двойного применения, поясняет Ковальчук. «Если в ядерном деле мы точно знаем, где военная технология, где – гражданская, то здесь, когда речь идет о медицине и улучшении качества жизни, существует этногенетическая сторона. Например, вы создаете искусственную клетку, которая является уникальным диагностом, открывает новые ворота, при этом она может иметь и отрицательный смысл». Вторым риском Ковальчук называет доступность этих технологий: «Фактически вы можете получить доступ к биологическим объектам, которые могут быть превращены в оружие массового поражения».
Ковальчук отметил, что Курчатовским институтом создан не имеющий мировых аналогов Центр конвергентных наук и технологий, который представляет собой сложный многонаправленный междисциплинарный кластер. По его словам, «помимо участия в крупнейших европейских проектах, где Россия выступает и как финансовый, и как научный инвестор, у нас есть четыре собственных мегапроекта, которые реализуются полным ходом». Один из них – создание самого мощного в мире полнопоточного нейтронного реактора на площадке Курчатовского института. «В течение ближайших лет у нас заработает одна из самых мощных и привлекательных нейтронных установок в мире». Кроме того, по соглашению с Италией на базе Курчатовского института совместно с Росатомом создается термоядерная установка с сильным магнитным полем. А также в рамках международной кооперации на территории России ведется создание установки, аналогов которой нет в мире – это IV поколение синхротронных источников.
Тема продвижения природоподобных технологий кажется убедительной, серьезной и значимой, согласен председатель правления «Роснано» Анатолий Чубайс. Но, на его взгляд, полноценное их внедрение находится за горизонтом ближайшего десятилетия. Если говорить о менее отдаленной перспективе (ближайшие 10-15 лет), можно разделить мир на два больших отраслевых сектора. Основой первого является преобразование информации, а второго - преобразование материи или энергии: «В этом ключе в недалеком будущем, как мне кажется, образование претерпит глубинные, радикальные преобразования. То, что сейчас называется e-learning:станет существенно более массовым, существенно более диверсифицированным, более глубоким процессом, превратится из простой передачи знаний в интерактивный процесс». Он считает, что в отношении других секторов революционные изменения будут происходить именно в их информационной компоненте. «Беспилотники, автомобили без водителя – модная сейчас и абсолютно реалистичная тема. Извлечение из отраслевой технологии информационной компоненты и ее перевод в автоматизированный режим со всеми атрибутами, начиная от распознавания образов и кончая сложнейшими интеллектуальными задачами выбора тактики продвижения... Беспилотники, дроны всех видов, начиная от боевых и кончая пассажирскими в пределах 10 лет – создание всего этого совершенно реалистично». Оценивая российский вклад в этот процесс, Чубайс заметил, что он может оказаться «более чем серьезным». 
Глава «Роснано» отметил, что в структуру российского несырьевого экспорта входит вооружение ($15 млрд в год), атомная энергетика (свыше $10 млрд в год) и IT ($6 млрд в год). При этом добавленная стоимость в экспорте IT выше, чем добавленная стоимость в экспорте $15 млрд вооружения. В сфере информационных технологий, по мнению Чубайса, будут происходить масштабные изменения, касающиеся массового уровня жизни. И Россия может претендовать на значимые позиции, «но нам не хватает мирового российского бренда, а лучше двух-трех, которые были бы способны решить такого класса задачу еще её и презентовать. Но это серьезное дело, требующее длительного времени».
В отношении материального мира и традиционных отраслей революционных перемен Чубайс не ждет: «В генерации, например, могут происходить значимые изменения, но не произойдет никаких революций». В сфере же альтернативной энергетики в горизонте 2-3 лет «мир вступает в очень фундаментальный переход», который называется сетевым паритетом, когда цена кВт/ч электроэнергии, выработанной альтернативной энергетикой, становится равной цене кВт/ч традиционной электроэнергии. По мнению Чубайса, это, будет мощнейшим драйвером для альтернативной энергетики, которая увеличит свою долю в генерации, «но в технологическом смысле ни по солнцу, ни по ветру революционных изменений я опять же не вижу». Глава «Роснано» считает, что Россия, наконец, прорвалась через бюрократические барьеры и сегодня по-настоящему реализует эту тему. «Я убежден, что все принятые меры дадут нам к 2020 году минимум 1500 мВт солнечной генерации, и думаю, что под 3000 мВт ветрогенерации. И Россия создает еще и машиностроение для альтернативной генерации. Это все здорово, но мы на мировой прорыв здесь сами не выйдем, скорее, просто догоним».
Тем не менее, в электроэнергетике произойдет глубинный переворот в диапазоне десяти лет, отметил глава «Роснано». Речь идет о том, что человечество научится промышленно хранить электроэнергию. «Это изменит не только систему регулирования, надежность управления, но это означает, что примерно треть мощностей электроэнергетики становится ненужной, так как мы держим их сегодня под максимум потребления». И эта революция, по словам Чубайса, коснется не только каких-то абстрактных энергосистем, но и каждого дома: в простом варианте это позволит закачивать ночью электроэнергию по дешевому тарифу, используя ее днем, в более сложном варианте – обеспечит независимость потребителя от производителя, в еще более сложном варианте, когда на уровне дома добавляется солнечная панель, дом становится генератором и может продавать эту электроэнергию в сеть.
Информационные технологии превратились в абсолютную необходимость и в частной жизни, и бизнесе, отметил Павел Бетсис, президент ООО «Майкрософт Рус». Он обратил внимание на то, что инновационное развитие связано в основном с отраслями массового потребления: «3D-печать – уже абсолютная реальность во многих воплощениях. В недалеком будущем можно представить, как эта технология позволит напечатать ужин на всю семью, имея правильные чернила, или, например, человеческие органы».
О роли государства в переходе к новой информационной реальности рассказал министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров. 65% населения -- регулярные пользователи интернета, при этом за три года число пользователей увеличилось на 24 млн человек, говорит министр. В этом, считает Никифоров, заслуга правительства, которое создает инфраструктуру для развития технологий. Другой пример инфраструктурных инвестиций государства – сеть технопарков: «Много было дискуссий об их необходимости, но сейчас они практически все заполнены, это порядка 850 высокотехнологичных компаний, в них около 20 000 рабочих мест, выручка по прошлому году составила около 40 млрд руб. и спрос продолжает возрастать». Еще одна мера поддержки – льготный режим перечисления страховых взносов для IT-компаний, которым воспользовались уже 5,5 тыс. компаний, каждый третий программист в стране работает по этому льготному режиму.
Объем IT-экспорта – $6 млрд и это – очень хороший результат, сказал Никифоров. Он убежден, что никакие разговоры про санкции и изоляцию России «совершенно не уместны для развития IT». Он предполагает, что точкой для развития российских информационных технологий будут рынки стран БРИКС. «Задача нашего министерства и правительства – сделать так, чтобы были созданы институциональные условия господдержки, законодательства и финансирования прорывных разработок – и ни в коем случае не в режиме изоляции. Не надо никаких российских операционных систем! Нам нужны глобальные проекты, нам нужна интеграция, по крайней мере, с нашими коллегами по блоку БРИКС», - считает министр связи. Он отметил, что сейчас в стране примерно 350-400 тыс программистов. «Мы будем гораздо более конкурентоспособн, если программистов будет миллион, тогда естественным образом и произойдет структурная реформа». Кроме того, он считает, падение курса рубля поспособствует наращиванию экспорта технологий в России.
Построить изолированную IT-индустрию невозможно, согласился с Никифоровым вице-президент IDC Россия и СНГ Роберт Фариш: «Это огромный комплекс, включая дизайн, производство, доставку, в котором задействовано множество стран. Многие иностранные инвесторы и поставщики этого не понимают».
Будущее пришло раньше, чем его ждали, сказал президент и председатель правления Сбербанка Герман Греф. В связи с развитием альтернативных источников электроэнергии Китай будет меньше потреблять традиционной энергии до 45%, эта эра угля и углеводородов осталась в прошлом. «Мы проиграли конкуренцию и оказались в стане стран-дауншифтеров… Те, кто не успел адаптировать собственные экономики и всю социальную систему к новым условиям, очень сильно проиграют», говорит Греф. Он предвидит «колоссальный спрос на высококвалифицированных специалистов». «Трагедия наступит для людей, которые не хотят заниматься низкоквалифицированным трудом и не готовы заниматься высококвалифицированным. Это большая проблема», - констатировал глава Сбербанка.
По мнению Грефа, нужно «изменить всю государственную систему», а ключевую роль в этом процессе должно играть образование. «Вся модель образования должна быть изменена, в том числе и онлайн-образование, которое построено на основе традиционного. Содержание и методы образования должны быть абсолютно другими... Я не верю в науку, которая не связана с практикой, в образование, которое не связано с практикой и с наукой, не верю в бизнес, который не связан с образованием и с наукой». Это триединство, междисциплинарность и сингулярность должны быть принципами создания новой модели, считает Греф. «Самым страшным экспортом» из России Греф считает «экспорт мозгов». «Я боюсь, по объему потерь самое большое количество того, чего мы экспортируем. Экспортируем безвозвратно, к сожалению. Над этой ситуацией надо очень серьезно работать», – сказал глава Сбербанка.
Что касается банковской сферы, то здесь приоритетом должна стать «производительность и скорость». Каждый день на рынке появляются новые компании, новые технологии и модели, «должно быть понимание того, что весь мир становится конкурентом и никто не сможет остаться лидером, если не будет постоянно готов к самотрансформации». Сегодня любой современный банк – это IT-компания, отметил Греф. В банковской индустрии сегодня невозможно конкурировать на рынке, иметь современные системы управления рисками и продуктами, не используя современные технологии, которые развиваются с огромной скоростью. «Еще лет десять продлится спрос на традиционные банковские услуги. Но, я думаю, что сами банки будут умирать значительно раньше в их традиционном смысле, нежели их клиентские предпочтения».
Распечатать