понедельник, 11 декабря 2023
ET продолжает цикл статей профессора Европейского университета в Санкт-Петербурге Дмитрия ТРАВИНА «История наоборот». Автор, двигаясь не с начала, а с конца исторического пути, размышляет о зависимости российской модернизации от массовых представлений населения об экономике.
В прошлой статье шла речь о том, что крепостное право, надолго затормозившее российскую модернизацию и косвенным образом повлиявшее на революцию 1917 г., установление большевистского режима и формирование административной хозяйственной системы, представляло собой часть не столько социально-экономической истории, сколько военной. Или, точнее, необходимость решения военных задач породила развитие такой формы экономики, при которой помещик должен был иметь землю и работника. Без такого обеспечения не могла бы существовать поместная армия – оптимальная форма военной организации Московского государства в ситуации, когда отсутствовали финансовые ресурсы, необходимые для формирования более эффективной наемной армии.
Но почему же на Руси не было достаточного количества денег? На самом деле проблема эта касается не только нашей страны. На исходе Средних веков и в эпоху Ренессанса прослеживается четкая связь между уровнем экономического развития европейского региона и возможностью формирования наемной армии. Первые крупные отряды кондотьеров, изменившие ход военных действий, появились в Италии, где богатые города имели возможность нанимать солдат для своей защиты. Финансирование английской армии, вторгнувшейся во Францию в начале Столетней войны, осуществлялось за счет кредитов, полученных королем Эдуардом III от флорентийских банкиров. Французская армия к концу этой войны стала широко использовать принцип найма, и это было обусловлено развитием французских городов и возможностью использования их ресурсов для укрепления королевства. Наконец, испанская армия стала сильнейшей в Европе, когда наметился приток серебра из американских колоний, и эти деньги были использованы в первую очередь на военные нужды.
В отличие от лидеров военной реформы, те государства, которые находились на периферии Европы, либо в застойных регионах, сформировать мощную наемную армию не могли. Более того, они часто служили источником «пушечного мяса» для чужих королей, поскольку путь в наемники представлял собой оптимальный путь трудоустройства для людей, не имевших нормальной работы в ремесле или в торговле. На германских землях основным поставщиком солдат стал Вюртемберг, находившийся в стороне от важнейших торговых путей. Немало наемников приходило в разные европейские страны из Шотландии. Каталонцы и арагонцы вообще были в числе первых европейцев, начавших продавать свою шпагу за деньги. Наконец, Швеция во время Тридцатилетней войны стала продавать свои шпаги оптом. Король Густав II Адольф пополнял шведскую армию безработными немцами на французские деньги, которые платил кардинал Ришелье для того, чтобы чужими руками наносить удар по враждебной Испании.
Если бросить взгляд на Польшу – нашего важнейшего соседа и постоянного военного противника, то обнаружится, что она, как и Московское государство, постоянно испытывала нехватку денег для формирования наемного войска, а потому долгое время использовала неэффективное и недисциплинированное шляхетское ополчение. Наемников стал активно привлекать лишь король Стефан Баторий (трансильванский князь, немало повоевавший, прежде чем взойти на престол) на заемные средства, и недаром он смог одержать победу над Иваном Грозным, плохо знавшим западный военный опыт.
В общем, если в том или ином месте Европы не было богатых городов с процветающим ремеслом и доходной торговлей, то не имелось и возможностей для формирования большой наемной армии (за исключением Испании, сильно разбогатевшей благодаря колониям). Средневековая Русь относилась как раз к числу таких объективно отстающих в развитии регионов.
Иногда мы судим о развитии Руси по известному скандинавскому «штампу», что она, мол, была страной городов (гардарикой). Но эти города, скорее, были военными поселениями, чем крупными торговыми центрами, да к тому же в сравнении с теми удаленными северными местами, откуда приплыли варяги, любая европейская страна представала страной городов.
На самом деле из трех возможных направлений высокоприбыльной заморской торговли на Руси получило развитие лишь одно.
Торговля по Волге с Персией была в основном перекрыта во время татаро-монгольского нашествия. Конечно, можно было пытаться торговать, однако никто не гарантировал купцам защиты собственности в регионе, где татары постоянно совершали набеги и грабежи. Такой приволжский торговый центр, как Нижний Новгород, разорялся, наверное, чаще любого другого русского города.
Через Черное море генуэзцы в основном возили в Византию и Западную Европу славянских рабов, добытых половцами (а позднее татарами) во время набегов. Стольный град Киев, где в свое время процветало ремесло, составлявшее основу успешной торговли, сильно пострадал от татар и не мог быть такой важной хозяйственной базой, как ведущие европейские города.
Только Новгород, Псков и в меньшей степени другие северо-западные города Руси (Смоленск, Полоцк, Витебск) действительно занимались успешной торговлей в ту эпоху, когда на Западе встал вопрос о переходе от феодальных войск и городских ополчений к наемным контингентам. На убогом российском фоне времен монгольского ига Новгород представал настоящим коммерческим колоссом. Однако в сравнении с ведущими торгово-ремесленными центрами Запада – городами Северной Италии, Ганзы, Южной и Рейнской Германии и Нидерландов даже Новгород был не слишком успешен.
Новгород мог предоставить европейскому рынку по сути дела лишь два товара – меха и воск. Более того, выгоду от их продажи в значительной мере приобретали посредники – любекские купцы, а не сами новгородцы. Посредники богатели, а отдаленные от центра Европы поставщики лишь приобретали зажиточность.
Ни о какой торговле хлебом из Новгорода в Европу даже речи не шло. Новгородцы сами закупали хлеб, поскольку у них на севере он плохо родился. Иногда даже закупали не в южных русских землях, а на Западе. Сильным экспортером зерна Россия стала лишь в XIX веке, да и то ближе к его концу.
Конечно, можно предположить, что из Новгорода постепенно мог бы получиться сильный коммерческий центр объединенной России, но «великие русские государи», завоевав этот город, предпочли съесть курицу, несущую золотые яйца, вместо того, чтобы холить ее и лелеять. В итоге Московское государство XVII столетия оказалось в хозяйственном плане не намного сильнее отдельных выдающихся средневековых городов. И, понятно, что в такой ситуации оно постоянно нуждалось в деньгах при осуществлении попыток строить наемную армию по западному образцу. А при отсутствии возможностей для построения такой армии русское государство долгое время опиралось на армию поместную и связанную с ней систему, основанную на крепостном праве.
Одним словом, география во многом предопределила наш исторический путь и будущие российские проблемы. Естественно, в этом вопросе не может быть жесткого детерминизма. Англия долгое время была, как и Русь, всего лишь поставщиком сырья (шерсти) для крупных ремесленных центров Нидерландов, но в XVI – XVIII веках смогла сделать резкий рывок вперед. Норвегия рванула вслед за Англией в XIX – XX столетиях. И еще целый ряд стран сумел добиться так называемого экономического чуда. Мы же, увы, не добились.
Однако, история успеха отдельных зарубежных государств – это другая история. Нам же в этом цикле статей предстоит еще лишь один шаг – анализ того влияния, которое оказало на Русь татаро-монгольское иго в самом начале нашего долгого и тернистого исторического пути.
Распечатать