Когда мы станем жить как в Германии?

Крупнейшей работой в отечественной исторической социологии является книга Егора Гайдара «Долгое время» (М.: Дело, 2005). Подзаголовок у нее выглядит следующим образом: «Россия в мире: очерки экономической истории». Но на самом деле Гайдар в своем анализе выходит далеко за рамки экономической истории. Например, он рассматривает вопрос о том, как система налогообложения влияет на организацию армии, эволюцию государства, распад империй, формирование демократии. Он прослеживает развитие общества с древних времен, исследует неочевидные связи между разными сторонами общественной жизни – то есть то, что история (экономическая, в частности) обычно выводит из сферы своих интересов. Поэтому «Долгое время» относится именно к исторической социологии.

Гонка за лидерами

Трудно сказать, почему Гайдар в названии книги искусственно сузил ее рамки. То ли поскромничал, полагая, что он, как экономист, не должен претендовать на лавры социолога. То ли, наоборот, решил не относить свой фундаментальный труд к сфере молодой науки, еще только утверждающейся на Западе, а у нас в России почти неизвестной.

Главный вопрос, интересующий Гайдара и как ученого, и как реформатора: может ли Россия догнать Запад? Или, точнее, догоняет ли она его на практике. Ведь рассуждать абстрактно на этот счет можно сколько угодно. Одни комментаторы вечно стонут по поводу того, что мы не имеем германской демократии или американской экономики, а, значит, безнадежны. Другие, наоборот, рассуждают по известному принципу: а у вас там в Америке негров линчуют. Гайдар предлагает для анализа чисто научный подход.

Он анализирует динамику ВВП на протяжении долгого времени. Проще говоря, он старается на какое-то время отвлечься от наших привычных симпатий и антипатий к различным политическим режимам (царскому, сталинскому, брежневскому) и посмотреть, отставала ли наша российская (советская) экономика от экономики передовых стран мира, или, наоборот, догоняла.

Вывод из исследований Гайдара вряд ли удовлетворит как упертых «русофилов», так и злобных «русофобов». В «Долгом времени» показано, что теория догоняющей модернизации работает: наша страна давно уже гонится за лидерами мировой экономики. При этом разрыв не сужается и не увеличивается. Страны догоняющего развития отстают от лидеров примерно на 1-3 поколения. Для России отставание составляет (если измерять по уровню ВВП) – 40-60 лет. То есть, если допустить, что ситуация и в дальнейшем не изменится, тогда «через 50 лет уровень, и стиль жизни, и структура занятости, и инфраструктура будут в России примерно такими, как сегодня во Франции или Германии».

Впрочем, Гайдар, как серьезный мыслитель, понимал, что экономико-статистические оценки – лишь часть анализа. Без него можно оторваться от реалий и начать фантазировать в соответствии со своими эмоциями, либо вознося Россию до небес, либо ругая последними словами. Но основываться лишь на таком анализе – значит примитивизировать сложный мир, в котором всегда случаются разные неожиданные повороты. Поэтому реальная наша жизнь через 50 лет будет, конечно, зависеть от экономической политики властей и от того, сможет ли общество контролировать власть или правители будут злоупотреблять властью.

Власть по контракту

Здесь Гайдар явно выходит из рамок экономической истории, пытаясь понять, по какой же причине лидерам мировой экономики удалось в определенный момент установить контроль общества над властью. Автор «Долгого времени» рассматривает формирование демократических институтов как строительство демократии налогоплательщиков. Точнее, как формирование взаимовыгодного контракта государственной власти и городов-производителей.

Логика такова: «Если городская община в состоянии организовать местное самоуправление и самооборону, выставить войско по приказу короля и к тому же бесперебойно выплачивать налоги в государственную казну, то это побуждает короля заключить контракт, по которому корона гарантирует горожанам широкие права местного самоуправления в обмен на обязательные выплаты и при необходимости военную помощь».

Преимущества подобного способа организации взаимоотношения городов с короной не были очевидны для всех с самого начала. Но, по мнению Гайдара, перелом в мировоззрении европейцев произошел в связи с успехом нидерландской революции: «Победа конфедерации городов-государств (со всеми характерными для нее институтами) над крупнейшей европейской державой – Испанией стала свидетельством преимуществ налогообложения, основанного на принципах демократии налогоплательщиков и косвенных налогах, перед традиционным способом взимания налогов в аграрных государствах». Голландский опыт повлиял на Англию, а английский со временем стал важнейшим примером успешного развития для многих других стран. «Все это, – заключает Гайдар – и заложило предпосылки начала современного экономического роста в европейском мире».

Возможно, это некоторое упрощение истории, поскольку из анализа практически выпадает эпоха абсолютизма и меркантилизма (XVII-XVIII века), когда государство аккумулирует средства на армию, подавляя самостоятельность богатых городов и игнорируя сословное представительство. Но вряд ли это можно счесть недостатком гайдаровского подхода. Скорее, можно сказать, что требуется дальнейшая аналитическая работа в этом направлении. Ведь демократия налогоплательщиков, в конечном счете, восторжествовала над абсолютистским принципом «Государство – это я».

Самый важный момент гайдаровского анализа состоит в том, что он интерпретирует развитие европейских городов и государств как действия рациональных акторов. У Гайдара нет никаких популярных в современной нашей публицистике восклицаний: «Ах, великая западная культура: она всегда была демократичной!», «Ах, ужасная русская культура: она всегда была рабской!».

Гайдара трудно упрекнуть в недооценке достижений Запада, поскольку именно он своими реформами постарался приблизить Россию к хорошо работающей на Западе рыночной экономике. Но в своих научных трудах Гайдар показывает, что западная культура не является чем-то «врожденным» у европейских народов. Она формируется в результате рациональных взаимовыгодных действий людей. Или, точнее, эти действия порождают демократические институты (правила игры), а затем уже на базе новых правил развивается культура, уважающая частную собственность, нерушимость контрактов, права договаривающихся сторон… И в широком смысле – права человека. Человека, который рационально выстраивает свою жизнь, стремясь делать ее более сытной, благоустроенной, хорошо организованной.

Подобный подход объясняет, почему Россия приняла участие в догоняющей модернизации и устремилась за лидерами, и стала действовать рационально, перенимая зарубежный опыт. В то же время подобный подход объясняет, почему мы сохраняем отставание от лидеров – наша страна так и не смогла выстроить у себя демократию налогоплательщиков. По-прежнему не существует в России по-настоящему взаимовыгодных отношений между государством и бизнесом, работниками, общественными организациями.

Гайдар не предсказывает будущее, но мне его подход представляется весьма оптимистическим. Согласно его теории «долгого времени», не существует культурных ограничителей, обрекающих Россию на вечную стагнацию. Но в том, как конкретно мы будем догонять лидеров, сохраним ли «вечные» 40-60 лет отставания или сумеем «подтянуться», многое зависит от самих нас – от способности российского общества выстроить настоящую демократию налогоплательщика.

Сегодня мы в этом деле явно не преуспеваем. Но обязательно наступит момент, когда откроется вдруг окно возможностей. И этим шансом надо воспользоваться, не отговариваясь привычными фразами, что в России, мол, никогда ничего не удается сделать.