Почему цивилизации сталкиваются

Написанная четверть века назад книга «Столкновение цивилизаций» Сэмюэля Хантингтона (русский перевод: М.: АСТ, 2003) стала одной из самых обсуждаемых научных работ современности. По накалу разворачивающихся вокруг нее страстей она уступает, возможно, лишь «Концу истории» Френсиса Фукуямы – ученика Хантингтона. Но, как всегда бывает в таких случаях, споры порой разворачиваются вокруг мифов, связанных с книгой, а не вокруг того, что автор писал на самом деле.

Как и в случае с «Концом истории», эпатажное название серьезной книги, с одной стороны, обеспечило популярность в широких массах, не всегда читающих научную литературу, но с другой – спровоцировало комментарии, вытекающие из ложно понятого заголовка, а вовсе не из самого текста Хантингтона.

Стратегия невмешательства

В современном западном политкорректном мире принято сглаживать впечатление от столкновений больших масс людей. Можно ли называть столкновением цивилизаций то, что принято сравнительно мягко именовать исламским терроризмом? Более того, даже словосочетание «исламский терроризм» возводит вроде бы напраслину на мусульман, а потому не лучше ли говорить просто о терроризме?

Если сказать, что отдельные люди неопределенной национальности и неопределенного вероисповедания совершают отдельные преступления, связанные, по всей видимости, с их отдельными недостатками, то никого не обидишь. Но тогда есть опасность упустить из виду серьезные социальные проблемы. Ведь борьба с терроризмом – это дело правоохранительных органов, которые должны кого-то поймать и обезвредить, тогда как столкновение цивилизаций – это предмет исследования специалистов в социальных науках, которые должны объяснить масштабные события, происходящие в современном мире.

Хантингтон не испугался влезать в столь сложную, уже в его времена, неполиткорректную тему и стал в итоге весьма популярен в одних кругах, но сильно нелюбим в других. Некоторым кажется, что он сталкивает цивилизации, хотя выводы его прямо противоположны. Книга имеет не академический, а практический характер и завершается тремя советами американской администрации, которые, наверное, могли бы быть советами и для правительств любой крупной державы, включая Россию.

Во-первых, если мы хотим сохранить мир на планете, необходимо воздерживаться от вмешательства в конфликты, происходящие в других цивилизациях. Подчеркну, именно воздерживаться советует Хантингтон, и тот, кто говорит, что он якобы оправдывает американский экспансионизм, явно книгу не читал.

Во-вторых, поскольку конфликты нередко возникают без вмешательства крупных государств разных цивилизаций, то эти государства (Хантингтон называет их «стержневыми державами») должны договариваться между собой о том, как предотвращать столкновения, не нанося ущерба ни одной из сторон.

В-третьих, для того, чтобы конфликты возникали реже, интеллектуалы должны не навязывать жителям других цивилизаций собственные ценности, выдаваемые за общечеловеческие, а распространять те идеи, которые могут быть восприняты разными людьми без ощущения утраты собственной идентичности.

Нетрудно заметить, что, например, война в Ираке в 2003 году (через семь лет после публикации «Столкновения цивилизаций») была начата Соединенными Штатами в полном противоречии с советами Хантингтона, и если подходить с позиций предложенной им методологии, неудивительно, что напряженность в районе Персидского залива с тех пор лишь усилилась.

Можно заметить также, что Хантингтон (он умер в 2008 году), по всей видимости, рекомендовал бы Вашингтону не осуществлять никаких действий на постсоветском пространстве без согласования с Москвой, то есть не обнадеживать Киев или Тбилиси какой-либо поддержкой, которая не понравится Кремлю. Ну, и скорее всего, Хантингтон посоветовал бы своим университетским коллегам не рассказывать нервным русским «политологам», вчера еще преподававшим научный коммунизм, о важности построения демократии западного типа, а ограничиться в дискуссиях обсуждением вопроса смягчения конфронтации ко взаимной выгоде Америки и России.

Между модернизацией и вестернизацией

Хантингтон не нагнетал страсти, а искал оптимальные способы выхода из кризиса. Но почему, собственно, такой кризис существует? Почему цивилизации сталкиваются? Исследованию этого академического вопроса посвящена вся первая половина книги американского ученого, и эта половина непосредственно связана со знаменитой теорией модернизации, одним из классиков которой Хантингтон считается.

Ученый различает понятия «модернизация» и «вестернизация». Упрощенное понимание модернизации, столь популярное, кстати, и в российском обществе, сводится к тому, что догоняющие страны должны просто перенимать все, что есть у успешных государств – экономические и политические институты, культуру, обычаи, нормы поведения, принятые в XXI веке (хотя еще столетием раньше они не были свойственны даже Западу). Чем быстрее мы станем похожи на американцев, тем быстрее достигнем американских успехов. В общем, согласно этому подходу, отстающим странам нужна вестернизация – превращение в Запад.

Теоретически, наверное, вестернизация была бы хороша для достижения важных материальных успехов – роста ВВП и реальных доходов, смягчения неравенства. Но уповать на нее нереалистично.

Жители отстающих стран хотят модернизироваться, то есть иметь технологии и уровень жизни, как в ведущих странах современного мира, но в то же время они болезненно воспринимают признание факта своего отставания, признание того, что они плохи и им надо учиться уму-разуму у других: «На индивидуальном уровне модернизация порождает ощущение отчужденности и распада, потому что разрываются традиционные связи и социальные отношения, что ведет к кризису идентичности, а решение этих проблем дает религия».

В результате одновременно развиваются два процесса, казалось бы, совершенно противоположных, но тесно связанных между собой. Отстающие в деле модернизации цивилизации, с одной стороны, заимствуют то, что необходимо им для экономического развития, но с другой – переходят к агрессивной риторике (а иногда и к агрессивным действиям) в отношении тех, у кого многое заимствуют. Иными словами, они берут на вооружение то, что не могут не брать, но при этом отторгают то, без чего, как им представляется, можно обойтись. Более того, они иногда стремятся даже навязать другим свое видение мира. Так сказать, баш на баш: мы признаем, что вы лучше нас в технологиях, но признайте-ка и вы, что мы лучше, честнее, духовнее, культурнее, больше думаем о высших смыслах, а не о выгоде.

На этом основано сегодняшнее столкновение цивилизаций. В своем понимании сложности и противоречивости процесса модернизации Хантингтон глубже тех исследователей, которые ограничиваются пропагандой вестернизации. Но он недостаточно говорит о том, что подобные проблемы возникают и внутри цивилизаций. Во всяком случае в прошлом они имели место в Европе, когда модернизирующаяся Германия активно заимствовала у своих западных соседей институты, способствующие экономическому развитию, но при этом утверждала, что великая немецкая культура принципиально отличается от бездуховной западной цивилизации. Катастрофическое столкновение «культуры с цивилизацией» в ХХ веке обернулось двумя мировыми войнами. И сегодняшнее столкновение цивилизаций, по Хантингтону, в основе своей имеет те же причины, которые в свое время породили раскол Европы на два враждующих лагеря.

Чтение книги Хантингтона может порой создавать представление, будто угрозу Западу несут другие цивилизации. Но на самом деле, как мне представляется, угрозу несут не одни цивилизации другим, а страны догоняющей модернизации тем странам, которые служат для них соблазнительным и в то же время раздражающим примером. Но, если бы автор назвал свою книгу «Некоторые проблемы столкновения высокоразвитых модернизированных государств со странами догоняющей модернизации», число читателей не вышло бы за пределы нескольких тысяч узких специалистов. И не было бы ни малейшего шанса на то, что политики прислушаются к советам ученого о том, как следует выстраивать международную политику.

Хантингтон спрятал одну из самых серьезных и умных книг по исторической социологии под обложкой, которая должна была сделать его труд бестселлером. Ему и впрямь удалось привлечь внимание к своему труду. Но поймем ли мы то, что действительно хотел сказать ученый, зависит уже от нас.