пятница, 2 июня 2023
ET продолжает публикацию цикла статей профессора Европейского университета в Санкт-Петербурге Дмитрия ТРАВИНА об исследованиях в области исторической социологии. На этот раз речь пойдет о наследии Иммануила Валлерстайна – и не только о его левых идеях.
Надо признать, что скончавшемуся в самом конце августа патриарху исторической социологии Иммануилу Валлерстайну слегка не повезло со сложившейся вокруг его имени репутацией. Впрочем, так часто бывает с мыслителями, чья известность сильно превосходит способность читателя одолеть их толстые научные труды. О Валлерстайне у нас обычно судят по отдельным фразам или по докладам, сделанным на многочисленных конференциях, где он зарекомендовал себя в качестве левого интеллектуала, вызывающего скептическую усмешку правых. Но четырехтомный труд всей его жизни – «Мир-система Модерна», создававшийся с 1970-х годов до недавнего времени, не так уж сильно идеологизирован. Мир-системный анализ (именно так сейчас называют предложенную Валлерстайном методологию) представляет собой попытку понять, как и почему развивается общество, а вовсе не навязать ему какой-то конкретный механизм развития – левый или правый.
Главное, что можно поставить в заслугу автору мир-системного анализа – как ни парадоксально звучит это применительно к левому интеллектуалу – преодоление подхода к исследованию развития, предложенного на первых же страницах первого тома «Капитала». Карл Маркс писал в предисловии к своему знаменитому труду, что «страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего». Иными словами: все народы развиваются одинаково, но одни начинают несколько раньше, а другие идут по стопам лидеров.
Поскольку Маркс, сделав подобное заявление, больше к данной проблематике и не возвращался, фраза из предисловия к «Капиталу» так и не была научно обоснована. Каждый, кто всерьез изучал историю, мог заметить, что она сильно расходится с реалиями, однако до Валлерстайна немногие авторы в исторической социологии предлагали иной подход. Марксистской детерминистской позиции в основном противостояли разнообразные ненаучные теории особого пути, утверждающие, будто у разных народов существуют разное историческое призвание или даже разная душа.
Мир-системный анализ исходил же из того, что, выясняя механизмы развития общества, нам нет никакого смысла рассматривать отдельные страны, как принято у историков, опасающихся больших обобщений, а надо рассматривать мир в качестве системы, где разные страны дополняют друг друга и потому не могут быть совсем одинаковыми. То есть в истории близких народов (например, европейских) есть, конечно же, много общего, но, поскольку в международном разделении труда они занимают различное место (Валлерстайн поделил мир на Центр, Периферию и Полупериферию), историческая судьба их тоже окажется различна.
Например, при переходе от Средневековья к Новому времени в центре Европы сформировалась зона высокоразвитых ремесла и торговли. Германские, фламандские, итальянские бюргеры производили ткани и оружие, строили корабли, транспортировали редкие товары на большие расстояния. Они проживали в больших городах и все чаще нуждались в сырье и пище, которые не производились рядом с ними, в достаточном объеме. Скажем, для изготовления тканей нужна была овечья шерсть. На выращивании овец стали специализироваться Кастилия и Англия. А людям для питания требовалось все больше зерна. Хлеб стали поставлять из Польши и Пруссии. В мясной регион превратилась Венгрия, откуда в центр Европы перегонялись большие стада крупного рогатого скота. Когда же в хозяйственную мир-систему включилась еще и Америка, из нового света в старый стали привозить сахар, табак, хлопок.
Теперь зададимся вопросом: могут ли страны, специализирующиеся на производстве столь разных товаров, развиваться одинаково? Могут ли Италия, Германия и Нидерланды показывать Польше, Пруссии и американским колониям их собственное будущее, как следует из цитированной выше фразы Маркса? Могут ли вообще все эти страны жить по похожим сценариям? Ведь для производства сложных изделий лучше всего подходит свободный труд. Производство зерна обеспечивается крепостнической экономикой. А производство сахара или хлопка – рабским трудом негров, завозимых в Америку из Африки.
Если рассматривать мир как систему, где разные части выполняют разные функции, то упрощенный подход Маркса, некритично воспринятый многочисленными ортодоксальными марксистами, совершенно перестает нас удовлетворять. Но вместе с тем разрушаются и представления об особом пути, поскольку мир-системный анализ теснейшим образом связывает между собой разные страны, показывая, что у народов не существует никаких особых предназначений и автаркических возможностей для развития, коли мы все объединены глобальным общим рынком.
В четырехтомнике Валлерстайна есть много исторической конкретики, в которой можно долго копаться. Но главным, на мой взгляд, является именно мир-системный подход. Если мы его принимаем, то создаем базу для многочисленных исследований, в которых исторический путь той или иной страны в ту или иную эпоху анализируется, исходя из места в системе международного разделения труда, которое она занимает. Валлерстайн изобрел систему экономического детерминизма, на первый взгляд, весьма похожую на марксистскую, однако приводящую исследователя к совершенно иным выводам.
Для экономиста в том, что сказал Валлерстайн, нет, в общем-то, ничего нового. Экономисты всегда исходят из того, что существует разделение труда, и фирмы участвуют на рынке в глобальной кооперации, дополняя друг друга, а вовсе не показывая молодым фирмам их собственное будущее. Металлургический комбинат не может показать будущее швейной мастерской или компании, создающей программное обеспечение. Однако экономисты, как и историки, боятся больших обобщений. Возможно, поэтому очевидное экономистам долгое время не распространялось на историческую социологию. Но с появлением научного труда Валлерстайна мир-системный анализ быстро вошел в моду.
Надо признать, что 1970-е годы оказались чрезвычайно удачным временем для «изобретения» мир-системы. Начиналась эпоха глобализации. Все социальные науки теперь были вынуждены смотреть на мир как на огромную систему, в которой отдельные страны (от центра Европы до азиатской глубинки) связаны разделением труда. И Валлерстайн, показавший, что к исторической социологии следует подходить именно с такими мерками, быстро пришелся ко двору.
Однако, несмотря на бесспорные научные заслуги Валлерстайна, мир-системный анализ далеко не во всем нас удовлетворяет. Валлерстайн усложнил мир в сравнении с простенькими схемами Маркса и наивными теориями особого пути, однако, думается, что на самом деле мир еще сложнее, чем в «Мир-системе Модерна». И развитие общества зависит не только от того, какое место страна занимает в мир-системе, а еще и от множества других факторов. Валлерстайн, естественно, понимал это. Поэтому, когда читаешь его четырехтомник, иногда надолго забываешь мир-системную теорию: на протяжении десятков и даже сотен страниц конкретный анализ автора не имеет никакого отношения к его методологическим положениям.
Важнейший из факторов, влияющих на развитие, можно назвать демонстрационным эффектом. Отсталые страны, находящиеся на периферии мир-системы и, казалось бы, обреченные навсегда там оставаться, воспринимают идеи модернизации и трансформируют свои институты (правила игры), чтобы догнать лидеров.
Периферийные страны сегодня оказываются вдруг в центре развития, и это плохо согласуется и с мир-системным анализом, и с теорией зависимости, которой Валлерстайн в свое время тоже отдал дань. Согласно Валлерстайну (и в этом проявляется его научная левизна) центр эксплуатирует периферию. Но именно за те десятилетия, что мир читает книги, посвященные мир-системному анализу, Китай и многие другие страны резко рванули вперед. Вряд ли без серьезных натяжек можно сегодня назвать отношения США и Китая отношениями эксплуатации. Поэтому из научного наследия Иммануила Валлерстайна нынче приходится изымать остатки левой идеологии, серьезно разошедшейся с реальностью. И, надо признать, что без нее его фундаментальный труд «Мир-система Модерна» выглядят гораздо лучше.
Распечатать