В поисках исторического оптимизма

Вопрос, вынесенный в заглавие книги, – «Почему Россия отстала?» предполагает встречный: «Отстала ли Россия?».

Метафора «исторического пути» включает в себя представление о лидерах и отстающих, о догоняющих и перегоняющих, о повернувших вспять или остановившихся на некоем едином пути человечества.

Метафора «особого пути» (Sonderweg), придуманная два с лишним века назад немецкими романтиками, обладала и обладает двояким идейным действием: сначала она снимает вопрос об отсталости страны, идущей особым путем (ибо ее уникальность ни с чем нельзя сравнивать), а затем вновь возвращает его в интеллектуальное поле, манифестируя высшую ценность «особости», с которой нужно сравнивать. И тогда те, с кем сравнивают, проигрывают в привлекательности «особым».

На российской почве представлениям об особом пути суждена была долгая жизнь. И сегодня они остаются актуальными – как в публицистике и околонаучных построениях, так и в риторике официальных лиц.

Дмитрий Травин – последовательный оппонент «особости» в ее обоих изводах, и фанфарно-официальном (мы самые великие и духовные), и скорбном неофициальном (наши беды роковые и непреодолимые).

Заглавие книги полемически обращено и к «скорбящим», говоря им, что Россия всего лишь отстала, и к «триумфаторам», напоминая, что Россия все-таки отстала. «Но в этой книге, – предупреждает автор, – не будет размышлений о застойной экономике, провальной “социалке” и авторитарной политике. Меня интересуют причины всего этого. Мне надо понять, почему нормальная европейская страна отстает от большей части развитого мира. Мне хочется дать на этот вопрос не идеологический, а научный ответ: ответ, основанный на изучении фактов».

Книга Дмитрия Травина – концептуальный научный труд, исследующий поставленную проблему с точки зрения исторической социологии. Но не только. Книга включает в себя и дневник путешествий по России и Западной Европе, и эстетический анализ ренессансных полотен и фресок, и страницы шекспироведения, музыковедения, архитектуроведения и даже размышления об отличиях культуры танца в Средние века и в эпоху Возрождения.

Но к вопросу о причинах отставания можно и нужно подойти с другой стороны, подчеркивает Дмитрий Травин: почему лидеры вырвались вперед? В чем причины их успеха?

Налет валькирий

«Я не могу сказать, что работал над книгой исключительно в рамках какой-то определенной научной теории», – предупреждает автор, но основная теоретическая рамка его исследования выстроена с опорой на теоретическое положение немецкого экономиста Франца Оппенгеймера (1864–1943): «…существует два принципиально противоположных метода, посредством которых человек удовлетворяет свои потребности, – работа и разбой. Другими словами, собственный труд и насильственное присвоение труда других людей».

Концепцию «труд vs разбой» автор противопоставляет марксисткой концепции «труд vs эксплуатация». Выясняя, как человечество боролось с разбоем в узком и широком смысле слова, мы сможем приблизиться к пониманию того, почему одни страны отстали, а другие вырвались вперед.

Собственность и защищенность собственности – необходимые условия экономического развития. Дмитрий Травин подчеркивает: если у человека есть в собственности имущество, у него есть и стимулы к созидательной работе. Если имущество в любой момент могут отобрать, то стимулы исчезают, развитие останавливается. И самое тяжкое бедствие для экономики – разрушительные грабежи «кочующих бандитов».

В книге подробно показан безудержный разбой, который обрушился на Европу в темные века набегов. От грабительских рейдов мадьяр, сарацин и норманнов страдали и Северная, и Южная, и Центральная Европа.

 «Скорее всего, важнейшей причиной ускорения экономического роста в Европе, – полагает Дмитрий Травин, – стало прекращение набегов и переход к относительно мирному развитию. Современные экономисты называют такой рост восстановительным. Европа стала залечивать нанесенные ей раны». Важнейшие изменения средневековых производительных сил (тяжелый плуг, водяная мельница и лошадиный хомут нового образца) стали известны еще прежде прекращения набегов, до X–XI веков, но тогда они не могли быть использованы для расширения производства из-за проблем, связанных с отсутствием безопасности.

На восточной европейской окраине, территории формирующегося русского государства, разорительные набеги не прекращались значительно дольше, что тормозило развитие экономики и становление городской культуры.  «Русские земли надолго застыли в эпохе набегов», – пишет Травин и видит именно в этом причину изначального отставания.

«Снег в храме» – так называется первая «интерлюдия» книги. Рассказывая о своем путешествии по берегам Оки, автор вспоминает пронзительные кадры из фильма Тарковского «Андрей Рублев»: «…снег сыплет внутри разрушенного нашествием храма. И мнится, что это – конец всему, конец надеждам, конец культуре, конец тому миру, который творил своей кистью великий художник. На самом деле, это, конечно же, был не конец. Скорее, начало. Скорее, исходная точка на длинном пути российской истории»

Начало, но с отставанием на несколько веков.

Прекращение набегов создало благоприятные условия для развития во всей Европы, кроме ее восточной периферии, столкнувшейся с монгольской агрессией (прежде всего русские земли) и агрессией турецкой (на Балканах). Однако деловая активность, урбанизация и культурный прогресс первых веков второго тысячелетия нашей эры пришлись в основном на североитальянские земли. Почему?

В книге автор неоднократно повторяет важную для него мысль: совершенно верен вывод, что хорошо развиваются те общества, где собственность защищена и людям есть смысл трудиться, но совершенно неверен вывод, будто западноевропейские страны, в отличие от нашей страны, всегда соблюдали принцип защиты собственности. Современное общество с его гарантиями прав не является изначальным элементом западной культуры. Оно возникло в результате упорной борьбы и неустанных усилий по переустройству бесправного мира в правовой, опасного – в безопасный, застойного – в развивающийся.

Успешная модернизация североитальянских городов, породившая Ренессанс, создала импульс для роста экономики всех прилегающих территорий.

Проблема импульса и насилия

«Импульс» – еще одно (наряду с безопасностью) принципиальное понятие, использованное в книге. Периферийное положение Руси (как и Швеции. Финляндии, Шотландии, Ирландии) приводило к тому, что «мы» (то есть русские земли XV–XVI веков) получали из центров развития слишком слабые импульсы для укрепления городов, активизации торговли и ремесел, монетизации экономики и в целом для модернизации. Однако другие регионы Европы. Находившиеся на периферии, в дальнейшем стали интенсивно развиваться, а Россия сохраняла отставание.

Отсутствие на русских землях Ренессанса как явления духовной культуры, решительно сказано в книге, не было чем-то фатальным для отечественного развития, как и для развития других стран европейской периферии.

С образом Ренессанса у меня связано немало вопросов к автору.  Признавая, что человеку той эпохи были присущи гуманизм, индивидуализм, творчество, активность, без чего невозможно движение вперед в экономике и социальной сфере, Дмитрий Травин сосредоточивает внимание на «разгуле бушующих страстей» ренессансной личности. Достижения Ренессанса, настаивает автор, сосуществовали с мрачной, грязной, а порой даже дьявольской реальностью. Возникает вопрос: неужели в темные века убийств и жестокостей было меньше? В книге собраны многие примеры насилия в ренессансной Италии и шекспировской Англии – у читателя складывается впечатление, что с модернизацией в эти страны пришло нечто чудовищное и небывалое, но ставшее страшной нормой. «В эпоху Ренессанса злодейство, вызванное проявлением страстей, – утверждает автор, – стало делом вполне обычным. Именно это, собственно говоря, и породило шекспировское трагедийное восприятие жизни». Это утверждение противоречит многочисленным исследованиям, на которые ссылается, например, Грегори Кларк в книге «Прощай, нищета», показывая, что уровень неорганизованного насилия в Англии стабильно снижался с 1200 по 1800 год.

Периферийная загадка

Рассмотрение вопроса, вынесенного в заглавие книги, прерывается на XVI веке. Книга завершена – исследование продолжается: «Тот, кто внимательно прочел предисловие, догадается, что значительная часть будущей книги уже написана, поскольку делается она на основе докладов, представленных за последние годы в Центре исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге».

Выводы первой части исследования можно назвать двоякими.

С одной стороны, никаких роковых тайн и мистических загадок: причины отставания России совершенно конкретны, не уникальны и полностью преодолимы, о чем свидетельствует исторический путь других «периферийных» стран. Две главные причины -- длительные разрушительные набеги, незащищенность жизни и собственности и периферийное положение. На европейском «общем рынке» не было ни широкого спроса на наши товары (кроме традиционных), ни венчурного капитала, способного организовать производство на Руси по итальянским или немецким образцам.

С другой стороны, Россия – это загадка, окутанная тайной, спрятанной под покровом непостижимости. Но ведь и Европа – такая же загадка. И все человечество… «Сколько бы сил ни вкладывали мы в попытки понять сокрытое, вряд ли сможем узнать, что ждет нас в конце пути. Но все же попробуем хотя бы осмыслить уже пройденный этап» – так завершает Дмитрий Травин пятую, заключительную «интерлюдию» своей нередко драматической, но исполненной исторического оптимизма книги.