воскресенье, 3 декабря 2023
Важная особенность нынешнего кризиса состоит в его двойственной природе: удар по экономике нанесен со стороны предложения и даже в большей степени – со стороны спроса. В этой связи меры, предпринимаемые ведущими странами, выглядят достаточно адекватными – этот кризис приходится заливать деньгами. Тем более, что сегодня в мире нет инфляционной опасности, а процентные ставки повсеместно находятся на низком уровне.
В контексте происходящего в мире меры, предусмотренные антикризисным планом, который анонсирован российским правительством, представляются недостаточными для преодоления текущих проблем. Например, объявлено о программе выдачи банковских кредитов бизнесу «на выплату зарплаты» под нулевой процент. Однако не вполне ясно, за счет каких ресурсов частные предприятия будут расплачиваться по этим займам. Подобным же образом выглядит инициатива о введении налоговых каникул: опять же неясно, с какой прибыли предприятия будут платить налоги.
На наш взгляд, эффективнее было бы либо субсидировать, либо напрямую финансировать компании и потребителей. То есть стимулировать спрос, компенсировать убытки экономических агентов. Для этого следовало бы использовать все доступные источники финансирования: и Фонд национального благосостояния (ФНБ), и перераспределение средств внутри бюджета, а при необходимости и кредитную эмиссию.
Сегодня накопления в ФНБ эквивалентны примерно 8% ВВП. Необходимая помощь по аналогии с другими странами составляет около 4-5% ВВП, при том, что пакет мер, анонсированный российским правительством, сейчас оценивается примерно в 1,2-1,5% ВВП. Если даже утроить расходы на антикризисную поддержку экономики по сравнению с текущими планами, ФНБ в этом году не будет исчерпан.
Кроме того, нужно учитывать, что российская экономика недостаточно монетизирована. Еще в 2015 г. в Минэкономразвития полагали, что дефицит бюджета в 3% может быть закрыт просто за счет эмиссии без разгона инфляции. Этот сценарий совершенно не выглядел катастрофичным тогда, не выглядит он таковым и сейчас. Поэтому при необходимости можно «допечатать денег».
Наконец, следует адекватно оценивать уровень спада. Если до начала пандемии, по оценкам автора, вероятное падение российского ВВП в 2020 г. могло составить 1,5-2%, то сейчас снижение может достигать и 10%. Иными словами, мы имеем дело с очень масштабным кризисом. Текущий мониторинг ситуации показывает спад деловой активности до 20% – это очень много.
В этом случае правительству следовало бы провести быстрый системный анализ вероятных потерь на уровне контактов с ведущими производителями. И, конечно, едва ли логично обсуждение мер ужесточения налоговой политики. Часть налоговых новаций, которые мы увидели в последнее время, разрабатывались еще в 2016 г. Одним из предложений Минэкономразвития тогда было повышение НДС при одновременном снижении социальных налогов. В итоге НДС был повышен, а социальные налоги снижены не были. Сейчас это формулируется как антикризисная мера, хотя ранее она оценивалась как мера стимулирующая. Едва ли можно считать обоснованными повышение налогов на депозиты и уточнение регулирования офшоров – сейчас для этого не самое удачное время.
Кроме того, важно сделать выводы из этого кризиса. Главный: необходимо развивать экономику, которая не зависит от экспорта углеводородов и прочего сырья. Отдельный урок: еще раз проявившаяся зависимость страны от нефтяных цен. Важная тема: избыточное присутствие государства во всех сферах, что заново ставит вопрос о необходимости приватизации, как и о реальном улучшении инвестиционного климата. Еще в 2015-2016 гг. Минэкономразвития описало инвестиционную модель развития. Когда пандемия сойдет на нет, следовало бы вернуться к ее обсуждению и уточнению.
Автор – ведущий научный сотрудник лаборатории финансовых исследований Института Гайдара, заведующий лабораторией структурных исследований ИПЭИ РАНХиГС
Распечатать