пятница, 1 декабря 2023
Какова динамика социального неравенства, влияет ли на нее кризис и в чем сложность оценки этого показателя? Эти вопросы обсуждали участники дискуссии «Неравенство в распределении доходов и активов: оценки и проблемы для экономической политики» диспут-клуба Ассоциации независимых центров экономического анализа.
Старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ Диляра Ибрагимова представила исследование, проведенное по заказу Министерства финансов в рамках национальной программы повышения финансовой грамотности населения. Исследование проходило в три этапа – 2013, 2015 и 2018 гг. с опросом 6000 домохозяйств (свыше 12 000 индивидов).
По ее словам, основные источники статистики – это перепись; на макроуровне, по национальным счетам домохозяйства подсчитываются остаточным методом (сначала основные сектора, торговля, производство, банки и т.д.), и все неучтенное попадает в сектор домохозяйств. Но именно туда попадают и индивидуальные предприниматели, и НКО, в результате оценки получаются завышенными. На макроуровне нет распределения по группам, а на микроуровне проводятся выборочные обследования, что создает некоторые проблемы с репрезентативностью данных.
«Если смотреть на дифференциацию по доходам (коэффициент Джини), то 20% верхних слоев населения имеют 60% дохода, по текущим счетам коэффициент Джини составляет где-то 0,7%, по срочным вкладам – уже гораздо больше (3% верхних слоев имеют 92% объема срочных вкладов). Такая же примерно картина по ценным бумагам, и такая же максимальная дифференциация – по наличности», – поясняет эксперт. При этом, по данным исследования, гораздо меньшая дифференциация наблюдается по задолженности, т.е. по объему кредитного портфеля – доля состоятельных слоев составляет примерно половину. «Важно, что эти объемы финансовых активов почти полностью определяются богатейшей группой населения за исключением текущих счетов и задолженности», – указывает Ибрагимова. Она отмечает, что результаты ее исследования совпадают с докладом банка CreditSuisse о распределении финансового и нефинансового богатства в мире и отдельных странах с точки зрения того, что Россия – страна с одним из самых больших неравенств в распределении богатства.
«Несмотря на снижение доли состоятельного населения в доходах за последние три года, наблюдается рост этой доли именно в ликвидных активах (текущие счета и наличность)», – обращает внимание Ибрагимова. Говоря о структуре финансовых активов, она приходит к выводу о том, что ее определяют 3% богатейшего населения.
Главный советник руководителя Аналитического центра при правительстве РФ, научный руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и международных отношений НИУ ВШЭ Леонид Григорьев привел в своем выступлении гипотезу Ричарда Солоу (1956 г.) о том, что страны будут сближаться по уровню развития, и гипотезу Саймона Кузнеца (1955 г.) о том, что с экономическим ростом и повышением уровня развития социальное неравенство станет сокращаться. Однако исследования данных в 100 странах о ВВП по ППС на душу населения и показателю доли 10-го дециля в доходах страны, опровергли данные предположения. Сближения нет, расстояния между семью кластерами стран в 1992-2016 годах росли, а неравенство по доходам сформировалось после Второй мировой войны и – «ригидно», утверждает Григорьев.
Эксперт делает вывод о том, что неравенство формируется «надолго, до следующей революции». Для элит важнее стабильность, а не формирование институтов: «Нужен страх элит для перераспределения доходов, развития экономики и общества». При этом «внутренней опорой» неравенства доходов является неравенство активов. Ослабление среднего класса Григорьев считает мировым явлением, бедных же поддерживают за счет богатых и средних слоев. «Мировой ВВП за 20 с чем-то лет вырос раза в полтора по ППС, а критерии бедности остались прежними», – говорит он.
Динамика доли десятого дециля на душу населения по ППС не меняется уже четверть века, отмечает Григорьев. «В какой-то момент, в основном после войны (в европейских странах до войны) происходило окостенение, сжатие до твердого ядра всех институтов, и неравенство не является внешним параметром, это часть нутра, и без изменения системы институтов оно не меняется», – отмечает он.
Говоря о динамике социального неравенства в России, Григорьев отмечает, что высокое неравенство в стране сформировалось к 2000 году, и с тех пор распределение доходов населения по 20-процентным группам (квинтилям) практически не менялось. Значительный экономический подъем 2000– 2008 годов не привел к смягчению ситуации, хотя номинальные среднедушевые доходы за это время существенно выросли, обращает внимание Григорьев, добавляя, что то же самое можно сказать и о региональном неравенстве: оно практически не меняется.
«Мы все время упираемся в то, что при всех вариантах статистики – десятый дециль оказывается в отрыве», – объясняет Григорьев. В качестве примера он приводит покупку транспортных средств. Данные опросов за три квартала 2018 г. говорят о том, что в 10-м дециле каждый опрошенный тратил в среднем 13 тыс. рублей в месяц на покупку транспортного средства: «В пересчете это означает, что 80% расходов на покупку транспортных средств в стране – это 10-й дециль, это покупки иномарок, все остальные покупают second hand и автомобили российского производства».
Леонид Григорьев отмечает, что при общей стабильности уровня неравенства затянувшийся кризис ведет к некоторому снижению неравенства в доходах – за счет темпов падения прибыли. «Но это не означает изменения социальной структуры», – уверен он. При этом в кризис состоятельные слои практически не изменяют модель потребления.
Распечатать