«Оптимистичный сценарий для России – не больше 2% роста ВВП»

Среди главных факторов, которые будут определять экономическую ситуацию в наступившем году основным остается пандемия. Так считает директор Института стратегического анализа компании ФБК Grant Thornton Игорь Николаев. При этом российская экономика пострадала от этого фактора меньше, чем экономики развитых стран, поскольку имеет свои структурные особенности:

«У нас по-прежнему преобладает сырьевой сектор, который в локдаун не вставал. Кроме того, в стране значительно меньшую долю занимают наиболее пострадавшие сервисные отрасли, такие, к примеру, как туристическая». Но несмотря на это его прогноз – негативный: «Проблема в трудовых ресурсах – люди болеют, официальная статистика рисует довольно печальную картину».

Инфляцию, которая и в наступившем году «сохранится на высоком уровне», эксперт назвал вторым по значимости доминирующим фактором в российской экономике, а ее разгон объяснил низким уровнем конкуренции и «злоупотреблением директивными мерами регулирования цен». Третий важнейший фактор, по версии Николаева, это отсутствие связи между курсом рубля и ценами на нефть: «Цены высокие, но рубль на них фактически не реагирует, более того, он слабеет. Все дело в политической неопределенности, в том числе, речь идёт об угрозе новых санкций, которые снижают предпринимательскую активность».

Энергопереход Игорь Николаев назвал «отчасти положительным фактором». «Из энергоперехода даже сырьевая экономика может извлечь какие-то плюсы», поскольку начальная стадия этого процесса как раз характеризуется ростом цены на углеводороды. «Но стоит предупредить, что как только первая фаза будет пройдена, экспорт начнёт сокращаться», – заметил экономист. Трёхпроцентный рост ВВП, запланированный Минэконморазвития на 2022 год, он считает «слишком оптимистичной оценкой». По словам Николаева, около ноля процентов ВВП – близкий к реальности показатель.  

Руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич напомнил, что в прошлом году российская экономика росла в среднем на 2,3% ниже траектории, которая была бы без пандемии.  На ситуацию повлиял целый ряд факторов, включая цены на нефть. По прогнозам, их средний уровень в нынешнем году окажется чуть выше прошлого – 72-73 доллара за баррель. Примерно то же самое относится и к ценам на газ. Это частично компенсируется ожидаемым снижением стоимости металлов.

Среди позитивных моментов эксперт выделил некоторое смягчение ограничений в рамках ОПЕК+, благодаря чему Россия может увеличить объем добычи и экспорта нефти. Ещё один положительный фактор – инвестиции в инфраструктурные проекты за счет средств Фонда национального благосостояния.

Однако негативных моментов все же больше – пандемия и все те же геополитические риски. Экономический рост, по версии Гурвича, окажется ниже, чем можно было ожидать – он составит 2-2,5%. Динамика российского ВВП будет последовательно сокращаться из года в год, допустил эксперт: «для оптимизма нет никаких оснований», хотя инфляция всё-таки будет замедляться и в этом году, возможно, составит 5,5-6%, в 2023-м – до 4-4,5%.

При этом, по мнению Гурвича, если дело дойдёт до нового витка антироссийских санкций и обострения на востоке Европы, предсказать развитие событий будет весьма сложно: «В случае расширения санкций экономика России уйдёт в нулевой рост или в небольшой минус».

Другой участник встречи, председатель совета директоров НАУФОР, профессор НИУ-ВШЭ Олег Вьюгин рассказал о своем наборе «негативных факторов, влияющих на положение дел в экономике». Во-первых, отток капитала из России, который идет и через накопления ФНБ. Во-вторых, продолжающаяся «утечка мозгов», что снижает шансы на рост производительности труда. Наконец, это продолжающееся технологическое отставание России. Отток капитала, утечка мозгов и технологическая отсталость – три вызова, на которые пока нет ответа, сказал Вьюгин. «На возвращение к тому уровню мировой экономической кооперации, который был в предыдущие годы, надежды мало. Сырьевая кооперация сохранится. Но этот сектор не двигает экономику страны вперед. Всё это вместе даёт основание для печальных прогнозов», – заключил эксперт.

Директор Центра трудовых исследований НИУ-ВШЭ Владимир Гимпельсон, включившись в дискуссию, сказал, что в 2022-ом году внешне нас «не ждёт ничего особенного». Это касается численности занятых, общего уровня безработицы, которая сейчас находится на исторически низком уровне. «Дьявол кроется в деталях. Надо посмотреть на структуру занятости, которая проходит этап возрастной реконфигурации, начавшийся, кстати, ещё в допандемийную эпоху. Людей в предпенсионном возрасте становится больше. Это полбеды. Важнее, что молодых становится все меньше».

Прогнозы, по словам Гимпельсона, показывают, что численность занятых до 40 лет (это основной производительный возраст) к 2030 году уменьшится на четверть по сравнению с 2015-м. «Постковидная реальность, учитывая избыточную смертность в миллион человек примерно за полтора года, будет хуже», – говорит эксперт. Он привел данные Росстата, согласно которым численность занятых в возрасте 20-29 лет с 2015 года сократилась на 4,5 миллиона. И, хотя в возрастной категории 30-39 лет никакого сокращения не было, это не должно успокаивать: «Конечно, для того, чтобы качать нефть, это всё не так уж и важно. Но если говорить про диверсификацию экономики, про развитие инновационных секторов, деловой активности, ситуация выглядит иначе. Ключевой показатель – создание и ликвидация рабочих мест – остаётся в России примерно на прежнем уровне, но вдвое ниже, чем в Западной Европе и США, и втрое ниже, чем в Китае».

С такими оценками согласен советник Центра политических технологий Никита Масленников. По его мнению, рынок труда в России находится в кризисе прежде всего потому, что качество рабочей силы не соответствует возросшим требованиям, связанным, например, с цифровизацией. Рабочие места требуют качественных и современных знаний.  Масленников считает, что оптимистичный сценарий для России – не больше 2% роста ВВП. «Темпы роста замедляются у всей мировой экономики, примерно на полтора процентного пункта по сравнению с прошлым годом. ОПЕК+ к февралю собирается выходить на восстановление добычи до уровня 2018 года. Это означает возникновение примерно со второго квартала устойчивого профицита нефти, что будет давить на рынок. В США прогнозируют 75 долларов за баррель. Это ниже текущей цены, а если добавить фактор нормализации денежно-кредитной политики ведущими Центробанками, то уже в марте мы можем столкнуться с первым повышением ключевой процентной ставки Федерального резерва США. Сейчас она в районе 0-0,25%, до конца года увеличится до 0,75-1%. И для нас это не слишком приятная новость», – отметил Масленников. Он убежден, что российской экономике требуются новые стимулы. Прежде всего, комфортная среда для бизнеса и стимулирование инвестиций.

Главным вызовом начавшегося года Масленников назвал необходимость определиться с приоритетами в регуляторной политике. И хотя он причисляет себя к оптимистам, но всё-таки признает, что российская экономика движется по стагнационной траектории.