Какая разница

Гендерный разрыв в заработных платах сокращается с течением времени во всем мире, говорится в исследовании «Гендерный разрыв в оплате труда», которое провел Институт стратегического анализа ФБК Grant Thornton  на основе данных Международной организации труда. В России с 2005 года разница между зарплатами мужчин и женщин уменьшилась с 39,3% до 27,4% в 2015 году, привел данные Росстата директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. В европейских странах за аналогичный период времени гендерный разрыв уменьшился с 17,7% до 16,4%. Хотя в ЕС ситуация неоднородна, поясняет Николаев: страна-лидер по гендерному разрыву – Эстония (26,9%), за ней следуют Чехия (22,5%) и Германия (22%). Страны с наименьшим гендерным разрывом –  это Люксембург (5,5%), Италия (5,5%) и Румыния (5,8%). Николаев отмечает, что как в верхней, так и в нижней части ранжированного перечня стран по этому показателю соседствуют государства, существенно отличающиеся по уровню экономического развития.

Таким образом, делают выводы эксперты, нет «четкой взаимосвязи между динамикой темпов роста экономики и гендерным разрывом в оплате труда». Зато очевидна долгосрочная тенденция: по мере развития экономики гендерный разрыв в оплате труда сокращается. При этом, если в Европе он значительно возрастает в старших возрастных группах, то в России он увеличивается до возраста 35-39 лет, потом снижаясь.

Эксперт объясняет это тем, что на 30-40 лет приходится период, связанный с рождением и воспитанием детей. В России женщины находятся в отпусках по уходу за первым и вторым ребенком до трех лет. «Если посмотреть, например, на продолжительность отпусков, связанных с рождением ребенка, то в России – это год и два месяца, в некоторых же европейских странах этот перерыв составляет  один-два месяца  или даже меньше, т.е. там женщина не выпадает из трудовой профессиональной карьеры, в отличие от России», – поясняет Николаев. Он добавляет, что если говорить о гендерном разрыве по уровню занятости, то в большинстве стран мира он наиболее высок среди работников, занимающих высокие должности, а в России является максимальным для специалистов среднего уровня квалификации.

Руководитель направления «Человеческий капитал» Центра стратегических разработок Лилия Овчарова обращает внимание на то, что «гендерные различия лишь опосредованно связаны с экономическим ростом». По ее словам, гендерный разрыв в оплате труда «уходит корнями в период индустриальной экономики, когда для больших заработков важна была физическая сила».

В постиндустриальных экономиках наоборот – женщины выигрывают. Их аккуратность, толерантность и усидчивость становятся востребованы. Более того, в России,  «практически сравнялся» реальный средний возраст выхода на пенсию у мужчин и женщин: хотя, по закону, женщины уходят на пенсию раньше, но досрочников среди мужчин гораздо больше.

Европейский опыт показывает, что немаловажную роль в сокращении гендерного разрыва в зарплате играет и повышение уровня образованности женщин, добавляет старший научный сотрудник Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Анна Лукьянова. Еще один фактор, сокращающий разрыв – институциональный. Законодательство некоторых стран дает преференции женщинам, устанавливая, например, обязательное представительство в советах директоров или законодательных органах.

Член Комитета гражданских инициатив Евгений Гонтмахер задается вопросом, нужна ли вообще какая-то целенаправленная программа действий с целью свести гендерный разрыв «к слабо различимым минимумам». «Средняя продолжительность жизни во всех странах у женщин выше, чем у мужчин. Какие-либо законодательные акты, которые пытаются регулировать впрямую эти соотношения, абсурдны, с точки зрения того, что есть некие объективные биологические различия между полами», – считает эксперт.

На его взгляд, России, возможно, нужен только некий закон о запрете прямой дискриминации женщин при приеме на работу. Со временем, считает Гонтмахер, ценность человека на рынке труда будет возрастать, гендерные различия уже не будут столь значимыми. В век роботизации и цифровизации гендерные балансы будут зависеть от новых трендов в мировой экономике сильнее, чем от целенаправленных действий, положенных в основу какой-то специально сформулированной социальной политики.