«Нас ждут годы нормальной упитанности»

Движение цен на нефть остается до конца непредсказуемым явлением, но за последние 45 лет можно выявить четкие циклы изменения цен с продолжительностью волны примерно в 30 лет.  «Как в древнем Египте был пшеничный цикл, где чередовались 7 лет тучных, 7 лет тощих, то у нас – 15 лет дорогой и 15 лет дешевой нефти. Причем размах колебаний очень велик: на пике по сравнению с нижней точкой цены выше примерно в 6 раз», –отметил руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич. По его словам, тренд имеет очень слабую тенденцию к росту (примерно на 1% в год), и сейчас трендовая цена лежит на уровне $50 за баррель.

Интересно, что «непостижимым образом» нефтяной цикл очень точно синхронизирован с политическим циклом, отмечает Гурвич. «17 лет правления Брежнева совпали с первой высокой волной, следующая за этим фаза, когда цены были ниже тренда, в точности пришлась на периоды руководства Горбачева и Ельцина. С 1999 г. начался новый цикл, в 2004-2005 мы перешли тренд, оказались в верхней части, и достигли пика в районе 2012 г. Сейчас мы закономерно перешли к «падающей фазе». Неожиданность лишь в том, что падение произошло очень резко», считает экономист. Согласно январскому прогнозу Всемирного банка, цена на нефть Urals в 2016 году составит $37-38, в 2017 году – $47, далее цена повышается – по $2-3 в год. «Уже через несколько лет мы возвратимся, согласно этой рабочей гипотезе, на тренд... То есть по этому прогнозу нас ждут не тощие годы, а годы нормальной упитанности», говорит Гурвич.

Он пояснил, что проблема нынешнего периода в том, что мы неправильно интерпретировали предыдущий период высоких цен на нефть: «Это был такой праздник, высшие силы послали нам «манну небесную» в виде нефтедолларов. Если в 1990-е годы при цене на нефть порядка $19 в нынешних долларах тренд был на уровне $50, то недополученные доходы составляли примерно $100 млрд в год. В те же годы, когда цена была выше $100 за баррель, мы получали этой «манны» почти $200 млрд в год. Проблема наша в том, что мы считали, что это нам дано навсегда. Но праздник кончился, наступили будни. Таким образом, надо понять, как жить в будничных обстоятельствах, когда мы настроились на праздник. Ну а тощие годы остались в голодных 1990-х, когда действительно были очень низкие цены».

Евсей Гурвич заметил, что при «всей важности нефтяного цикла для оценки перспектив российской экономики нельзя все сводить к нему». Отдельная проблема, по его мнению, состоит в том, что наступившие годы – турбулентные (изменилась и стала неустойчивой экономическая ситуация в Китае, например), поэтому все прогнозы часто пересматриваются. Кроме того, рост российской экономики затухал еще до падения цен на нефть и введения санкций. В результате «возникли две явные проблемы: как жить без половины прежних нефтяных доходов, и как развернуть угасающий экономический тренд».  

«Понятно, что резать бюджетные расходы гораздо труднее, чем адаптировать внешний баланс. За 2008-2010 гг. реальная величина пенсий, например, выросла на 75%, или почти на 4 п.п. ВВП. Попробуйте провести этот процесс в обратном направлении. Посмотрим на последствия этого», – отмечает экономист. Он говорит о двух вариантах адаптации, один из которых – сокращение расходов. «При пассивной адаптации сокращаются те расходы, которые никто не защищает. Понятно, что легче отменить накопительную пенсионную систему, потому что за ней стоят будущие поколения, которых пока еще нет, они не могут себя защитить. Легко отказаться также от еще не начатых инвестиционных проектов», - говорит Гурвич. Тяжело сокращать социальные и военные расходы. Но, по его словам, как раз то, что сокращать легко – это самое полезное для экономики, а что тяжело – как правило, с точки зрения развития, наименее нужное. Поэтому у государства есть два пути – «либо мы пассивно решаем ситуационную задачу (что требует непопулярных решений), либо нужно проводить более гибкую политику, повышая эффективность расходов, меняя всю экономическую политику». Что касается необходимых реформ, они концептуально просты: нужно защищать собственность, снимать барьеры для входа на рынок, сокращать роль государства в экономике. «Понятно, что за каждой реформой стоят важные интересы, но заинтересованные группы должны учитывать и опасность альтернатив отсутствию реформ», – считает Гурвич.  

Председатель совета директоров МДМ Банка Олег Вьюгин согласен с тем, что цена на нефть является важным, но далеко не единственным фактором развития. Бурное развитие российского финансового сектора пришлось на 2000-е годы – до 2007 г., когда цена на нефть была высокой.  Реальный сектор в этот период стал больше пользоваться финансовыми интермедиациями через размещение облигаций, объясняет Вьюгин. Кроме того, большое значение для развития финансовой системы имел приток капитала и импорт низких процентных ставок через внешние заимствования. Развитию финансового сектора способствовали отрицательные в реальном выражении рублевые процентные ставки, высокая маржа и отдача на капитал. «При возможностях быстрого роста финансового сектора всем находилось место – и госбанкам, и банкам с плохим управлением рисками. Эта позитивная картина создала ту финансовую систему, которая сейчас с хрустом ломается под натиском не только дешевой нефти, но и того, что любой импорт капиталов сегодня закрыт», – отмечает экономист.  По словам Вьюгина, ресурсы стали дороже, а это ведет к неизбежному сокращению институтов финансового рынка. Он отметил, что ситуация отягощается тем, что в финансовом секторе на сегодняшний день превалируют государственные структуры, и власти не видят возможности изменить эту ситуацию. «Достаточно последовательная политика регулятора по контролю за финансовым состоянием и ответственностью акционеров приводит к тому, что выигрывают те, у кого есть гарантии стабильности и те, у кого дешевле привлечение ресурсов», делает вывод Вьюгин. Он считает, что при условии сохранения нынешней макроэкономической ситуации сокращение финансового сектора будет происходить высокими темпами. Но есть и другой сценарий: «при разгоне и инфляции финансовый сектор сокращаться будет медленно, а тогда нас ждет 3-5 лет пролонгированной консолидации финансового сектора».

Вьюгин считает, что «без печатания денег государству в данных обстоятельствах обойтись не удастся». «Если цены останутся на прежнем уровне, власти не смогут удачно провести политику адаптации к новым реалиям, не прибегая к печатанию денег. Процесс адаптации пойдет через скрытую, открытую, но какую-то эмиссию», – заявил Вьюгин. Он пояснил, что зарплаты и реальные пенсии снизить можно двумя способами: либо меньше платить за тот же труд и меньше платить пенсионерам, либо просто не индексировать.

За время дорогой нефти России удалось повысить ВВП и качество потребления, но не удалось воспользоваться благоприятным моментом для модернизации экономики, считает директор Центра развития ВШЭ Наталья Акиндинова.  В последние годы для России характерно снижение «степени рыночности экономики» за счет многочисленных решений, ограничивающих свободу предпринимательства и устанавливающих барьеры. По словам Акиндиновой, в последние два года «очевидно снизился уровень открытости экономики» – появились новые барьеры, торговые ограничения. «Такая ситуация не способствуют какой-либо структурной перестройке. Ситуация усугубляется тем, что инвестиционный кризис, который начался в 2012 г., активно продолжается и сейчас».

Наталья Акиндинова представила два сценария развития экономики. Первый – с сокращением дефицита. Он подразумевает жесткую бюджетную политику, сокращение дефицита за счет оптимизации затрат в пределах политически возможного и мобилизации доходных источников. При таком сценарии сохраняется доминирование военных расходов в бюджете и «милитаризация промышленности». Можно ожидать умеренного роста торговых секторов, при этом будет происходить упрощение структуры экономики. «Инновационные торговые сектора, которые выросли в тучные годы, будут активно сжиматься, будут сжиматься торговля и строительство. Отрицательные темпы роста продлятся как минимум до тех пор, пока не адаптируется бюджетная система, пока не перестанет снижаться государственный спрос», – делает вывод Акиндинова.

   Основные показатели мобилизационного варианта (с сокращением дефицита)

Второй сценарий – с монетарным финансированием – еще более рискованный с точки зрения оценок. «Следует рассматривать такой сценарий развития в том случае, если дефицит сократить окажется политически невозможно. И в этих условиях у нас начинается даже рост инвестиций, который связан с тем, что средства в виде дополнительных бюджетных расходов будут распределяться тем же самым группам, которые и сейчас получают львиную долю бюджета. При часть пойдет и на увеличение зарплат бюджетников. Инфляционный эффект от такого решения будет большим. Это будет означать, что даже несмотря на дополнительную индексацию заработных плат, все равно будут сохраняться отрицательные темпы в реальном выражении. Но вся эта структура все равно не позволит раскрутить рост – через два-три года произойдет возврат к отрицательным темпам при слабом курсе, очень высокой инфляции и большом дефиците», – подвела итог Акиндинова.

               Основные показатели мобилизационного варианта (с монетарным           финансированием)