В русском переводе книга английского историка Питера Франкопана называется «Шелковый путь: дорога тканей, рабов, идей и религий» (М.: Эксмо, 2021). Такой перевод искажает как подлинное ее название, так и основную идею автора. Маловероятно, что она вообще попадет тому читателю, для которого предназначена, поскольку, взяв ее в руки в магазине, покупатель подумает, будто этот томик посвящен Великому шелковому пути. Но на самом деле книга Франкопана о другом. Предназначена она не столько любителям Востока, сколько тем читателям, которые желают понять логику всемирной истории от древности до наших дней.
Что породила Греция?
К счастью, взяв книгу с прилавка магазина, потенциальный читатель увидит и титульный лист с настоящим названием: «The Silk Roads. A New History of the World». Речь у автора идет именно о попытке изложить историю по-новому. А «шелковыми путями» (именно так: во множественном числе) он называет пути развития человечества или, точнее, те перемены, которые происходят в ходе этого развития. Возможна и еще одна интерпретация авторского замысла: это многочисленные пути (разветвленные сети), которые связывают людей в единое целое так, что перемены, произошедшие в одной части мира, оборачиваются изменениями в другой. Великий шелковый путь – лишь один из примеров таких связей, и непосредственно его роли в жизни человечества Франкопан посвятил не так уж много страниц.
Хотя «Шелковый путь» можно читать просто как всемирную историю, автор ставит перед собой более амбициозную задачу. Новизна его подхода состоит в попытке обратить особое внимание не только на Европу, но и на Азию. В первую очередь – на Центральную Азию. Уже в предисловии Франкопан цитирует антрополога Эрика Вульфа, по мнению которого «общепринятая “история для ленивых” утверждает, что Древняя Греция породила Рим, Рим породил христианскую Европу, христианская Европа положила начало Возрождению, Возрождение привело к Просвещению, которое в свою очередь привело к демократии и промышленной революции». Подход Франкопана предполагает иную, более сложную схему. Конечно, новизна этой схемы весьма относительна. Хотя Франкопан в самом начале критикует коллег и предшественников за евроцентризм, сама по себе критика такого рода не является новостью. Немало историков уже обращало внимание на то, что нельзя изучать Европу и Северную Америку, лишь изредка дополняя их историю событиями, происходящими в иных регионах. Однако особенность подхода Франкопана состоит в стремлении увязать историю всех регионов, связанных «шелковыми путями», в единое целое и показать, что некоторые интригующие нас события прошлого можно понять, если бросить взгляд одновременно в разные точки мира.
Глобализация до глобализации
Франкопан обращает первостепенное внимание на взаимосвязи, демонстрируя, например, как христианство в свое время распространялось не только в Европе и на Ближнем Востоке, но также в Центральной Азии, где было очень много его последователей. Автор рассматривает при этом важные процессы (в первую очередь, конфликт между Византией и Персией, ослабивший обе великих державы), демонстрируя, почему христианство в центральноазиатском регионе все же не утвердилось в отличие от Европы. По сути дела, Франкопан изучает глобализацию в эпохи, предшествующие той, которую мы сегодня называем эрой глобализации. Впрочем, на самом деле в ту давнюю «глобализацию» простые люди были вовлечены в значительно меньшей степени, чем сейчас. Жизнь миллионов крестьянин в разных частях мира могла быть никак не связана с импортными товарами или идеями. Но этого мира на страницах книги Франкопана практически нет. Автор пишет «новую историю мира», но при этом забывает о важнейших элементах этой истории, уделяя внимание преимущественно тем аспектам, которые близки именно ему.
Впрочем, у любого автора надо искать то, что он нам предлагает, а не то, что он упускает. Нельзя впихнуть всю мировую историю даже в самый толстый том, а потому 700 страниц «Шелкового пути» следует воспринимать лишь в качестве важного дополнения к тому, что мы можем почерпнуть из иных источников. Лишь прочтя десяток-другой «всемирных историй», можно получить реальное представление о Всемирной Истории.
Чрезвычайно интересен рассказ Франкопана о том, как вызревали противоречия между Британией и Россией перед Первой мировой войной. Мы ищем обычно противоречия в Европе, поскольку война, хоть и названная мировой, велась именно там. Но автор показывает, какое большое значение имела напряженность в Азии, где Россия наступала с Севера, а Британия – с Юга (из Индии). Однако и здесь «Шелковый путь» не безгрешен. Думается, роль Балкан в вызревании войны была значительно больше, чем роль Центральной Азии, и недаром Британия с Россией оказались союзниками, а Австро-Венгрия стала их противником.
Главное же достоинство книги, думается, состоит в том, что автор показывает равнозначность Европы и Азии на протяжении столетий. Проще говоря, показывает, что Азия долгое время не была беднее или слабее Европы. Более того, отдельные ее регионы были значительно успешнее и богаче. Они больше, чем европейские земли, привлекали внимание завоевателей, стремившихся этими богатствами поживиться. Сам Александр Македонский «в сторону Европы даже не смотрел. Европа не сулила ничего. Там не было городов, культуры, славы, богатства. Для Александра, как и для всех древних греков, – по мнению Франкопана, – идеи и возможности, а также угрозы происходили с Востока. Неудивительно, что его внимание было приковано к величайшей силе Античности – к Персии».
Европейцы не имели с самого начала своей истории каких-то особых преимуществ. Нельзя сказать, что они были лучше приспособлены к развитию, к формированию демократии или рыночной экономики. Нельзя сказать, будто Запад представлял собой высшую в сравнении с Востоком цивилизацию, которой на роду написано было стать богаче и успешнее. По мнению автора «Шелкового пути» (все же весьма спорному), «история была полностью перекроена, чтобы обосновать идею подъема Запада как логичного и неизбежного продолжения событий прошлого». Вряд ли кто-то специально перекраивал историю. Подобный глобальный заговор историков невозможен. Но уровень наших сегодняшних знаний показывает, что успех Европы не был предопределен. В истории всяко могло сложиться.
Почему Британия была успешна?
Франкопан отмечает, что лишь примерно с эпохи великих географических открытий Запад стал выглядеть успешнее. И это вполне справедливый вывод. Правда, почему это случилось, автор толком не анализирует. Во всяком случае отдельные факторы, определившие успех Британии, на которые он мельком указывает, не выстраиваются в сколько-нибудь серьезное исследование.
«Ученые отмечали, например, – пишет Франкопан, – что экономическое неравенство там было ниже, чем в остальных странах Европы, и что низшие слои населения в Британии потребляли больше калорий, чем на континенте». При этом непонятно, что значит «на континенте». В богатой, преуспевающей Венеции или же в отсталой Польше? В Голландии, ставшей европейским торговым лидером даже раньше Англии, или в Неаполитанском королевстве, где толпы нищих осаждали монастыри, раздававшие бесплатную еду?
«Успех Британии обусловлен еще и тем, – добавляет Франкопан, – что там проживало большее количество новаторов». Но откуда, интересно, взялись эти «новаторы»? Если британцы являются новаторами от рождения просто в силу генетических или культурных особенностей, то почему же преимущества Британии не сказывались до XVII века?
Наконец, Франкопан утверждает, что «главным козырем, который невозможно было побить, оказалось географическое положение. Англия или Британия после объединения с Шотландией в 1707 г. получила естественный барьер, защищающий ее от противников, – море. Такой барьер был полезен с точки зрения отражения военной угрозы и совершенно незаменим, когда дело касалось государственных расходов. Так как у Британии не было границ, которые нужно было защищать, ее военные расходы были гораздо ниже, чем у «континентальных противников». С одной стороны, автор здесь прав, поскольку низкие бюджетные расходы позволяют устанавливать небольшие налоги, а это значит, что государство оставляет деньги бизнесу на экономическое развитие. Но, с другой стороны, известно, что как раз в XVIII веке Британия стала активно воевать на континенте, и ей понадобилось много денег, что не остановило ее феноменального экономического рывка.
В общем, аргументация слабовата. И в данном случае нельзя сказать, что это мелочь. Если большое значение Востока для всемирной истории является основной темой книги, то очевиден недостаток внимания вопросу о том, почему Восток в определенный момент отстал от Запада. Увы, эту тему явно надо изучать по другим книгам.