«Если у вас нет денег, то дайте свободу»

Уходящий год директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев назвал первым полным календарным годом экономического кризиса. По его прогнозам, в 2016 году  ВВП снизится на 2-3%, а инфляция составит 10-13%, среднегодовой обменный курс – 80 руб. за доллар. Оптимистичнее прогнозы у руководителя направления «Финансы и экономика» Института современного развития (ИНСОР) Никиты Масленникова: по его оценкам, падение ВВП составит порядка 1-1,5%. В 2016 году должно «прийти осознание того, что без изменений дальше будет худо, необходимо разворачиваться к структурным реформам», — подытожил эксперт.

По формальным показателям, отметил Николаев, 2016 год будет несколько лучше текущего года, но это не даст поводов для оптимизма. «Основные риски уходят на период после 2016 года, когда и резервный фонд будет потрачен, когда начнем тратить фонд национального благосостояния, так что наибольшее беспокойство вызывает период 2017-2018 гг.», – заявил Николаев, добавив, что Россия гарантировала себе несколько кризисных лет из-за того, что структурные проблемы не решались.  

Особенность нынешнего кризиса, по мнению экс-председателя Центробанка, члена наблюдательного совета ВТБ Сергея Дубинина, состоит в том, что он – инвестиционный и обещает стать продолжительным: «Нас ожидает то, что в мире называют новой нормальностью, а, например, экономист Ларри Саммерс – «столетней стагнацией». При этом, по его словам, глобальное замедление экономического роста в России усугубилось внутренними факторами и рисками – например, отсутствием гарантий по инвестициям. «Мы теряем время: несколько лет без инвестиций и мы потеряем потенциал развития, получив плохую стартовую площадку для будущего», -  сказал бывший глава ЦБ. «В этих условиях помехой для развития является избыточное государственное регулирование, драйвером роста должна быть экономическая свобода. Надо снижать риски для бизнеса, освобождая его. Если у вас нет денег, то дайте свободу, и это сейчас единственный реальный путь, который у нас есть», - отметил Сергей Дубинин. Никита Масленников, в свою очередь, привел данные Минэкономразвития о том, что по причине некачественного госрегулирования и его избыточного характера дополнительные издержки российского бизнеса составляют около 800 млрд руб.

Нынешний кризис не только инвестиционный, но и институциональный, заметил заведующий лабораторией институционального анализа экономического факультета МГУ Виталий Тамбовцев. Среди главных внутренних рисков экономического развития он упомянул низкое качество государственного управления, из-за которого ожидать улучшения институциональной среды в экономике не приходится. 

Несколько значительных рисков на ближайшие годы, каждый из которых может существенно изменить экономическую картину, обозначил директор программы «Экономическая политика» Московского Центра Карнеги Андрей Мовчан. Первый крупный риск, на его взгляд, – это финансовая система. Из-за отрицательного капитала в банковской системе уже в 2016 году может произойти кризис: «Когда вы в лесу не даете происходить маленьким лесным пожарам, то рано или поздно сухостоя скапливается столько, что большой пожар уничтожает весь лес. То же самое может произойти с банковской системой». Второй большой риск, считает Мовчан, – это строительство: в следующем году в этом сегменте ожидается двукратное падения объемов: «Эта проблема связана не только с остановкой инфраструктуры, но и с сотнями тысяч работников, а если считать подрядчиков, то миллионами». Риск более отдаленный по времени (2017-2019 гг.) – возможное падение добычи нефти (вне зависимости от ее стоимости). Еще один риск – возможные новые непредсказуемые дорогостоящие государственные инициативы, «как например, $100 млрд на «Силу Сибири», сухопутная операция с сотней тысяч солдат (стоимостью около $70 млрд в год), резкое повышение налогов в попытке увеличить собираемость, которое приведет к резкому сокращению налоговой базы и т.д.». Также плохо поддается прогнозированию и расчетам еще один риск – риск обвала малого и среднего бизнеса, сосредоточенного в основном в сфере услуг. Многие такие несетевые бизнесы уже сейчас работают в убыток, а если обменный курс доллара подорожает еще на десять рублей, они уйдут ниже операционных затрат – при параллельном сокращении спроса без работы могут остаться миллионы людей, говорит Мовчан.

У российской экономики еще существуют конкурентные преимущества в глазах иностранного бизнеса, и для него в долгосрочном плане Россия все равно остается большим и интересным рынком, полагает директор Института анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ, президент АНЦЭА Андрей Яковлев.  Первым таким преимуществом, по его словам, является сам факт наличия природных ресурсов, вторым –  унаследованная еще от плановой экономики структурная несбалансированность, которая дает эффективным компаниям возможности для значительного роста. В отличие от других стран, в России высокая доля урбанизации, а значит, городского среднего класса, для которого характерны более высокие стандарты потребления в сочетании с высоким уровнем образования (значит, в стране по-прежнему возможно размещение сложных производств). Кроме того, по словам Яковлева, позитивно то, что некоторые  компании смогли повысить прибыль от девальвации рубля, есть также очаги положительных изменений в сельском хозяйстве. Но все это накладывается на большую неопределенность, связанную с непредсказуемостью действий правительства, что генерирует негативные ожидания.

«Сейчас стало очевидно, насколько сильно мы зависим от нашего взаимодействия с остальным миром», -констатировал заведующий лабораторией внешней торговли Института экономической политики имени Гайдара Александр Кнобель. Несмотря на существенный рост рублевой экспортной цены, почти по всем направлениям промышленности произошло падение экспортной выручки (за исключением электроэнергии и некоторых составляющих машинного оборудования). По словам Кнобеля, под импоротозамещением сейчас, как правило, подразумевается простое увеличение выпуска отечественного производства одновременно с падением импорта соответствующей продукции, или повышение доли отечественных товаров в общем объеме потребления данного вида продукции. «Если рассматривать так узко, то такое импортозамещение осуществить несложно, так как оно достигается путем запретов на импортную продукцию. Но это не значит, что такая промышленная политика будет приводить в долгосрочной перспективе к повышению благосостояния и увеличению конкурентоспособности», - отметил Кнобель.

Из тех товаров, для которых имеет место снижение импорта и одновременный рост отечественного производства, можно выделить только сельскохозяйственную продукцию, в частности, мясо птицы. По всем инвестиционным товарам (например, тракторы, комбайны, бытовые машины, автомобили) происходит как снижение объемов импорта в стоимостном и физическом выражениях, так и снижение отечественного производства. Причем сельское хозяйство в последние годы очень серьезно поддерживалось, и в 2014-2015 гг. росло теми же темпами, что и раньше. В остальных секторах импортозамещения не наблюдается. «Но и ситуацию в сельском хозяйстве нельзя назвать импортозамещением в том смысле, в котором это понимается в экономической литературе. Производительность и конкурентоспособность сельского хозяйства не выросла выше, чем конкурентоспособность импорта сельского хозяйства. А значит, в дальнейшем при изменении условий у сельского хозяйства могут возникнуть те же проблемы, что и других секторов».

В официальной политической риторике кризис не упоминается, рассуждал Никита Масленников: «То мы пик прошли, то, говорят, приспособились к новой реальности. Я бы охарактеризовал это состояние так: экономика адаптировалась к потере потенциала развития». Масленников считает, что в 2016 году «настанет момент истины, когда должен начаться разворот к структурной повестке, и она должна быть внятно, убедительно, корректно определена, чтобы в нее поверили». Пусть сегодня ничего не произойдет, но мы будем понимать, что какие-то меры будут приняты завтра – например, переход к долгосрочным и среднесрочным тарифным коридорам по регулируемым ценам и услугам естественных монополий (что снизит инфляционные ожидания бизнеса и населения), или переоценка ценностей и по всему развороту на восток, или решение ситуации в нефтегазовом секторе, или решение проблемы неэффективного госуправления. В целом же ситуацию Никита Масленников охарактеризовал в марксистских терминах – как «общий кризис государственно-монополистического капитализма».