вторник, 3 октября 2023
355 лет назад Лондон столкнулся с теми же проблемами, что и современные мегаполисы. Карантин почти убил городскую экономику, и властям пришлось бороться не столько с эпидемией, сколько с нищетой и рецессией.
Автором самого яркого описания Великой Лондонской чумы 1665 года стал Даниель Дефо - основоположник деловой журналистики. В своем гениальном историческом репортаже «Дневник чумного года» Дефо не только представил панораму умирающего города, но и рассказал обо всех аспектах борьбы с эпидемией - психологических, медицинских, организационных и экономических.
«Дневник чумного года» написан от первого лица, но во время чумы Дефо было всего пять лет. Поэтому его книга - сочетание официальной статистики, свидетельств очевидцев, врачебных отчетов, городских легенд, сатирических зарисовок, криминальной хроники, экономической аналитики. А пружина сюжета - история коммерсанта, рискнувшего остаться в зачумленном городе, чтобы стеречь свой магазин.
Выбор такого героя для Дефо не был случайностью. Сегодня все помнят его «Приключения Робинзона Крузо», но в то время самыми известными книгами Дефо были «Идеальный торговец» и «Путешествие вокруг Британии». «Торговец» - родоначальник всех будущих учебников по ведению бизнеса, а «Путешествие» было справочником предпринимателя – где что купить, кому и как продать.
Дефо вообще во всяком человеке видел в первую очередь бизнесмена. Его «Радости и горести Молль Флендерс» показывают торговлю женщины своим телом всего лишь как один из производственных процессов коммерческого предприятия с бизнес-планом, маркетингом и public relations. В этом смысле Молль Флендерс - праматерь современных звезд подиума, сцены, журналов и Инстаграма, у которых не разобрать, где заканчивается театр и где начинается эскорт.
Герой другого романа Дефо - аферист «полковник Джек» таким же образом строит карьеру «солдата удачи», и каждый раз оказывается на своем месте, будь то воровская шайка, армейская рота или пиратский корабль. Наверное, каждый из нас встречал такого «полковника Джека» и удивлялся его жизненным успехам.
Дефо не дал имени автору «Дневника». Мы знаем только его инициалы - HF, и знаем, что он занимался оптовой торговлей «шорным товаром». Cклад с этим товаром и был всем его состоянием, оставить которое на добрую волю соседей HF не рискнул. И сюжеты, наблюдавшиеся им в опустевшем Лондоне XVII века, невероятно похожи на те, что мы видим сегодня на улицах наших городов.
Поначалу жители Лондона не обратили внимания на слухи о чуме. Информация о заразе пришла, как мы сказали бы сегодня, «из социальных сетей», роль которых выполняла почта. «О таких событиях, как чума, узнавали из писем купцов, ведущих заморскую переписку, а далее передавали изустно...» Однако, «правительство было осведомлено и предложило даже некоторые меры, долженствовавшие воспрепятствовать распространению заразы, но широкой огласке все это не придавало». Впрочем, и сегодня мы видим, как правительство предает огласке исключительно то, что соответствует его картине мира.
Недостаток информации и неясность намерений правительства обернулась для лондонцев бедой - начались манипуляции со статистикой смертности. «В Сент-Джайлсе похоронили 53 человека - чудовищная цифра! - из которых, как утверждалось, только 9 умерло от чумы. Однако при расследовании обнаружилось, что еще 20 умерли от чумы, но были записаны как умершие от других болезней, не говоря уж о тех, кто остался не зарегистрированным». Причина была проста: «Семьи с больными старались скрыть причину болезни, чтобы власти не вздумали запирать дома - мера, которой угрожали, хотя пока не применяли, и которой все очень боялись».
Прежде чем заняться «запиранием домов», власти Лондона прекратили публичные мероприятия. «Пьесы были запрещены к представлению, танцевальные и музыкальные залы… были закрыты; паяцы, кукольники, плясуны и прочие устроители развлечений, которые завораживали простолюдинов, принуждены были закрыть свои балаганы...» Ну, так и сейчас первыми жертвами антивирусных мероприятий стали организаторы «развлечений для простолюдинов», и даже «кинематографические балаганы» в России, по предварительной оценке Минкульта, потеряют треть своих доходов. Что уж говорить о тех, кто пытался своим трудом и талантом забавлять людей? Правда, в отличие от Лондона XVII века, в современной Москве некоторые паяцы даже прибавили в доходах - звезды продолжают плясать и кричать в пустых студиях перед телекамерами.
Но всегда найдутся люди, для которых эпидемия становится временем возможностей - например, народные целители: «…они страшно наживались на страданиях ближних; некоторые из них выручали до пяти фунтов в день за снадобья, в случае заболевания, скорее, приносящие вред, чем пользу…».
Методы торговцев лекарствами «от чумы», до того похожи на современные механизмы заработка заслуженных фармацевтов, что это даже не смешно. Самый характерный эпизод, описанный Дефо, имеет смысл привести полностью.
«Этот знахарь добавил к объявлениям, что расклеивал на улице, фразу: «Беднякам советы даются бесплатно». Естественно, много бедняков понабежало к нему; он дал им всяческие советы, которые не относились к делу, а в заключение сказал, что располагает лекарством, предохраняющим от чумы. Всем захотелось иметь это лекарство, но стоило оно очень дорого.
- Послушайте, сэр, - сказала одна женщина, - в вашем объявлении сказано, что вы задаром помогаете беднякам.
- Да, - сказал доктор, - именно так. Я даром даю беднякам советы, но не лекарство.
- Сэр, - сказала она, это означает, что вы задаром советуете им покупать ваше лекарство; так поступает любой лавочник, предлагая свой товар!»
А дальше в дело вмешались PR-технологии: «Женщина не отходила от его дверей, рассказывая о разговоре другим посетителям, пока хозяину, понявшему, что она распугает покупателей, не пришлось дать коробку с лекарством задаром, хотя едва ли оно пошло ей на пользу».
Впрочем, потери, которые жители Лондона понесли, отдавая деньги мошенникам, оказались ничтожными по сравнению со страданиями, которые им пришлось испытать.
Как грустно замечает Дефо, «ничто не было столь пагубно для обитателей города, как их собственная лень, когда, уже предупрежденные о грядущем испытании, они не озаботились запастись продовольствием и необходимыми вещами, имея которые могли бы жить, не покидая домов…». Такую ошибку совершил и сам HF, которому пришлось бродить по городу в поисках провизии, рискуя заразиться.
1 июля 1665 года, «когда количество зараженных приходов в пределах Сити было еще невелико», на основании парламентского «Указа о милосердной помощи и содержании людей, заразившихся чумой» было отдано распоряжение «о запирании домов». Пришло время «режима самоизоляции».
Уже 350 лет назад Лондон был городом торговли, финансов и сложных ремесел, креативной экономики, как сказали бы сейчас. А это — экономика обмена.
Вместе с «самоизоляцией» на головы лондонцев обрушился ад.
«Еще в самом начале мора торговля, не связанная с обеспечением населения самым необходимым, была полностью остановлена. От этого пострадали все ремесленники, особенно те, что занимались отделкой и украшениями платья, белья и мебели… а владельцы лавочек, занимающиеся такой торговлей, позакрывали их…
Прекратилось судоходство … моряки остались в самом отчаянном положении; и к морякам следует еще присоединить ремесленников и торговцев, связанных со строительством и снаряжением кораблей…
Все торговцы, которые были связаны со строительством, остались без работы, как и все строительные рабочие…
Все семьи старались максимально урезать свои расходы; несметное число прислуги было уволено, и эта категория людей оказалась в особенно бедственном положении
Хозяева бизнеса могли, возможно, прожить на свои сбережения, но они были вынуждены уволить своих подручных.
Торговля и прием людей на работу прекратились; а значит, не было и хлеба для бедняков… Многие разбрелись по другим графствам, и неся в себе заразу, распространили ее в самые отдаленные уголки страны.
Многие оказались жертвами отчаяния, и вскоре погибли… умерли они не от самой болезни, но от ее следствий, а именно от крайней нужды; у них не было ни крова, ни денег, ни друзей, ни работы, ни возможности одолжить у кого-либо деньги…»
Так Дефо описывал последствия карантина для экономики Лондона. Прошло 350 лет, и вот что говорит о сегодняшней ситуации ведущий российский эксперт в области социально-экономического развития регионов Наталья Зубаревич: «кризис бьет по сектору рыночных услуг, который сосредоточен в крупнейших российских городах. В зоне риска от 10 до 15 млн человек. Это занятые в непродовольственной торговле, операциях с недвижимостью, в гостиницах и ресторанах, а также в туризме, в культуре с развлечениями и в фитнес-индустрии»
Но локдаун «креативной экономики» столицы привел к ужасным последствиям и в «промышленной экономике» провинции:
«…как только внешняя торговля прекратилась, последовала остановка всех производств, связанных с вывозом товаров; и так было по всей Англии… Еще страшнее было то, что все торговые сделки, связанные с товарами внутреннего потребления, особенно те, что велись через Лондон, перестали заключаться, как только Сити прекратило деятельность. Это привело к увольнению несметного числа рабочих самых разных специальностей…
Застой в торговле промышленными товарами в провинции привел бы простых людей к гораздо большим бедствиям, если бы хозяева производств не старались из последних сил и возможностей продолжать изготовление товаров, чтобы не лишать людей работы; они были уверены, что, как только болезнь начнет стихать, спрос на их продукцию быстро возрастет, настолько же сильно, насколько он сейчас упал…
Пусть любой, кто хоть сколько-то представляет, какое множество народа добывает собственными руками хлеб свой насущный - представит себе бедственное положение города, если внезапно все эти люди лишатся работы; труд их станет не нужен, а жалованье получать будет не за что… А именно так в то время у нас и получилось!»
К счастью, власти Лондона понимали, что «отчаяние может подтолкнуть людей к беспорядкам и подстрекнуть их вламываться в дома и грабить рынки; а в этом случае селяне, смело и помногу привозившие в город продукты, прекратили бы свои поездки, и горожан ожидал бы неминуемый голод».
Как замечает Дефо, «бдительность магистрата подверглась самым большим испытаниям и выдержала их с честью». Методы борьбы с последствиями локдауна в XVII веке оказались довольно простыми, но такими, что их можно позаимствовать и спустя столетия. Главным же лекарством от экономической рецессии, спровоцированной чумным карантином, стали живые деньги.
«Лорд-мэр, Совет олдерменов и мировые судьи озаботились получить столько денег со всех концов страны, что им удавалось сохранять спокойствие среди бедняков и облегчать их положение насколько возможно. Поступали они самым доброжелательным образом: первым делом облегчая деньгами участь самых нуждающихся, других же обеспечивая работой…
Каких бы трудов и издержек это ни стоило, две вещи неукоснительно выполнялись в городе: провизия всегда была в большом количестве, а цены на нее возросли столь незначительно, что об этом и говорить не стоит. Никаких трупов не валялось на улицах; и если бы кто-нибудь вздумал пройти из одного конца города в другой в дневное время, он не обнаружил бы никаких признаков похорон...»
Осенью 1665 года чума покинула Лондон, став последней крупной вспышкой этой болезни в Великобритании.
«Лондон может еще очень долго гордиться тем, что он сумел при помощи благотворительности поддержать многие тысячи людей, которые в противном случае были бы ввергнуты в болезнь и отчаяние; так что можно смело сказать: никто там не умер с голоду», - заключал Даниэль Дефо.
А смогут ли чем-то гордиться нынешние власти больших городов после того, как жители опомнятся от карантинов, еще предстоит увидеть.
Распечатать