вторник, 3 октября 2023
С точки зрения экономики приговор Харви Вайнштейну окончательно закрепляет статус женщины как товара. Только дорогого.
Великий исследователь человеческого поведения Гэри Беккер объяснял, как устроена экономика преступления и наказания. Удержать человека от нарушения закона может сравнение ожидаемых выгод от преступления и издержек от наказания. При этом наказание преследует не столько цель покарать конкретного преступника, сколько послать обществу сигнал – не делайте так, иначе будет плохо.
С точки зрения экономической теории преступности, 23-летний срок Харви Вайнштейну посылает обществу не совсем тот сигнал, который хотят слышать защитники права женщины говорить «нет». Судья, приговоривший Харви к наказанию, в конкретном случае одновременно объяснил мужчинам, что женщина – это не самостоятельная личность, способная отвечать за свои действия, а очень дорогой товар, обладание которым может быть сопряжено с экстремальными издержками.
В сущности, история отношений Харви Вайнштейна с жертвами его домогательств, это история не столько о самом насилии, сколько о нарушении условий сделки. Именно на это напирали адвокаты Вайнштейна, утверждая, что претендентки на главную роль, соглашаясь уединиться с продюсером, должны были отдавать себе отчет в возможных последствиях. Не хотите быть жертвой – не приходите в гостиничный номер, говорили защитники. И – давайте смотреть правде в лицо – вы уединялись в номере не с водопроводчиком, не со случайным знакомым, не с молодым любовником, а с очень богатым человеком со специфической репутацией, который мог определить вашу профессиональную и творческую судьбу. Никто не говорит, что он имел право обладать вами без вашего согласия на ваших условиях. Но было ли согласие в обмен на соблюдение условий? Обвиняемый клялся, что все было по–честному.
Нет, возражали обвинительницы Вайнштейна, номер отдельно, а карьера отдельно. Мы считаем, что в любом случае были достойны главных ролей и миллионных гонораров, а вот Харви был недостоин наших чувств. Здесь не бордель, и мы не проститутки, а честные дамы при деле, продающие не сексуальные услуги, а свой актерский талант. Постель с продюсером не предусматривалась контрактом. А хоть бы и предусматривалась, женщина может сказать «нет»!
Кто бы спорил. Женщина может сказать «нет», и в этом не может быть никаких сомнений. У Вайнштейна в этой ситуации не оставалось хорошего ответа. Заяви продюсер, да, в обмен на секс он продавал роли, что было подразумеваемой или даже проговоренной частью сделки – это серьезное нарушение профессиональной этики и фактическое признание в коррупции. Харви твердил, что секс был «за просто так», по согласию. Нет, женщины говорят, что согласия не было, и Вайнштейна «за просто так» они не любили. Назвать их в лицо проститутками – значит, плюнуть в лицо всему дружному голливудскому коллективу, и быть готовым захлебнуться, когда коллектив плюнет на тебя. Признаться в насилии – будет совсем плохо. Женщины победили.
Но не до конца.
Выиграв конкретное сражение, победительницы Вайнштейна проиграли если не войну, то очень большую кампанию. Теперь каждый, кто будет нанимать, продвигать, поддерживать женщину в ее движении на пути к успеху, будет делать это с оглядкой на «кейс Харви». Нет, ни в коем случае никто не будет посягать на право женщины делать карьеру и говорить «нет» в ответ на приставания.
Просто акционеры будут учитывать возможные риски.
Во многих компаниях уже сейчас существуют строгие писаные правила насчет не то что харассмента, но даже служебного романа, и работников безжалостно выкидывают на улицу даже за флирт по обоюдной симпатии. Ну, что же, видимо, следует ждать ужесточения правил. Женщина мужчине не женщина, и даже не сестра, и уже не товарищ, не друг и не брат, а источник повышенной опасности. Токсичный объект. Коробка с радиоизотопами.
Никакой неприятной сексуальной обстановки и пошлых намеков. Как насчет работы в отдельных помещениях? Или лучше видеокамеры в каждом кабинете? Разговоры строго под протокол, а еще лучше – по переписке. Можно даже прочертить на полу офисов тонкие красные линии, границы личных пространств, за пересечение которых будут следовать санкции, причем обоюдные. А еще лучше – написать приложение, которое будет включать на смартфоне сирену, означающую, что его владелец приблизился к коллеге на расстояние, запрещенное корпоративными правилами. Уже сейчас в ряде топ–компаний, где богатые мужчины и ухоженные женщины работают вместе, занесено на скрижали – не садиться за один стол за обедом, не жить на одном этаже в отеле, не брать в самолете места по соседству. И этот порядок соблюдаются неукоснительно. Ничего не поделаешь, спасибо Харви, не к ночи будь ты помянут.
Все это, конечно, будет невротизировать, но только на первых порах. Во всех трудовых контрактах появится дополнение «согласен (–на) быть немедленно уволенным (–ной) в случае возникновения любых эмоциональных привязанностей к коллегам по работе». Соврать не получится, компьютерный анализ данных видеонаблюдения не обманешь. Юристы найдут более изящные формулировки, но смысл останется. На что не пойдешь ради безопасности и эмоционального здоровья в трудовом коллективе.
Да и прием женщин на работу будет проходить немного иначе. Кто знает, каковы границы личного пространства у красивой кандидатки на должность? И тем более никто не знает, какими эти границы будут не то что завтра, а через пять минут? Обвинительницы Вайнштейна рассказали о его преступлениях против их половой неприкосновенности через 20 лет после события. Лучше не рисковать. И найти вежливую форму отказа соискательнице.
Не надо думать, что в этом случае женщины в советах директоров и на собраниях акционеров будут выступать против таких ограничительных мер. Ничего личного, подруги, это же просто бизнес. Или вы хотите сказать, что готовы рискнуть ради найма на работу? Нет, нет, ваш покой нам дороже всего, мы вам перезвоним.
Да, проблема восприятия женщины исключительно как объекта мужских притязаний существует. Это серьезная проблема, которая способна поставить под удар большой бизнес. Давайте думать, как ее решать. Начать можно с того, чтобы вырвать, как сорняки, сами возможности для возникновения неформальных отношений на трудовых постах.
Тем более, что и женщины могут использовать желание мужчин обладать и доминировать как инструмент недобросовестной конкуренции. Есть классический рассказ о заочном кастинге кандидатов женского пола на топовую позицию, критически важную для главного акционера мегакорпорации.
Главный акционер слушает (даже не видя кандидаток, никакой объективации) их рассказы о своих планах, достижениях и всяких professional skills. Рассуждая о творческих перспективах и карьерных амбициях, первые двое предлагают осуществить глобальные проекты, имеющие, как это модно, социальную подоплеку и экологическую значимость. Ну, там, осознанное потребление, забота о нуждающихся, высокие технологии, вот это вот все.
Первая планирует реализовать в мировом масштабе услугу, решающую проблему доступного высококачественного питания для всех. Проект номер два – создание высокотехнологичного производства экологически чистого товара, востребованного мировым рынком, причем с высочайшей производственной эффективностью и минимальными затратами человеческих ресурсов. Ну, а третья кандидатка в топ–менеджерки без лишних разговоров заочно предлагает себя главному акционеру, причем выражает готовность «сделать это» без предохранения.
Угадали? Ну да, «три девицы под окном…», «Сказка о царе Салтане». Первую девицу, обещавшую приготовить пир на весь мир, ставят к плите. Вторая, утверждавшая, что в одиночку может наткать на весь мир полотна, естественно, оказывается у ткацкого станка. Ну, а третья получает на голову корону и отправляется в царскую постель для выполнения государственных обязанностей. По идее ткачиха и повариха могли были подать иск в связи с совершенно бессовестной профессиональной дискриминацией.
Сто лет назад борцы за права женщин доказывали, что место женщины в обществе не может быть ограничено кухней или детской, что женщины могут действительно работать и реализовывать себя наравне с мужчинами, распоряжаться своим будущим, своими деньгами, и да, своим телом. Женщины выходили в мир и, в известной степени, жертвовали «безопасностью» традиции ради «свободы» модерна. Сегодня случай Харви как бы напоминает, что женщина остается в первую очередь сексуальным объектом, только очень дорогим, двадцать лет тюрьмы. Ну, так и Клеопатра, говорят, продавала ночи любви по цене жизни партнера. В этом смысле мы уходим не в постмодерн, а в древний мир.
Приговор Вайнштейну в известной степени подводит черту под институтом продажи женщинами своей привлекательности в обмен на карьеру и социальный успех. Или, наоборот, покупки мужчинами женской красоты в обмен на то же самое. Все эти юные спутницы пожилых миллионеров, они что, испытывают к своим нанимателям яркие положительные чувства вне рамок профессиональных обязанностей? Вайнштейн думал, что заплатил своим партнершам достаточно, но женщины сказали «нет», а судья определил разницу в оценке сделки в 23 года.
Надо было знать, что будет революция. Харви Вайнштейн мыслил категориями уходящего мира, в котором путь наверх для красивой женщины мог проходить через постель кинопродюсера, и никто не видел в этом ничего особенного. Сегодня технологии коммуникации открыли женщинам невероятные возможности демонстрировать красоту, предлагать красоту и, скажем деликатно, монетизировать красоту.
Харви Вайнштейн понесет наказание, а мужчины сделают выводы. Мы не знаем – какие именно. И даже не можем предсказать, понравятся ли они женщинам.
Распечатать