пятница, 2 июня 2023
Роману «Золотой теленок» – 90 лет. Но описанная в нем модель экономики не устарела.
«Золотой теленок» мы привыкли воспринимать как историю приключений Остапа Бендера (ну еще и как энциклопедию советской жизни на рубеже 1930-х годов). Однако его можно читать и как сборник актуальных экономических кейсов.
Помните, сидя в буфете Казанского вокзала, Остап Бендер спрашивал Шуру Балаганова, сколько тому нужно денег для счастья? «Балаганов долго думал… и наконец объявил, что для полного счастья ему нужно 6400 рублей, и с этой суммой ему будет на свете очень хорошо»
Но почему Балаганов, долго подумав, назвал именно 6400? Не пять, не десять тысяч, а эту некруглую сумму?
Объяснение здесь возможно такое. Дело происходит в 1929 году в Москве. А средняя зарплата в столице CCCР составляла тогда 950 рублей в год. Таким образом, Балаганов просил «для счастья» 6,5 средних годовых зарплат москвича. Но почему столько?
Не поверите, сейчас, 90 лет спустя, москвичам «для счастья» нужно примерно столько же (по данным исследования сервиса Superjob). В пересчете на столичные зарплаты.
Люди оценивают «московское счастье» в 224 Х 12 = 2 миллиона 288 тысяч в год. Это и есть 2,4 существующих средних годовых московских зарплат (95 тыс Х 12 = 1140 тыс). Ну, и если на двоих – получится 5 актуальных средних московских зарплат в год.
Балаганов не хотел ничего экстремального: на 6400 рублей в 1929 году он действительно мог купить «год комфортабельной жизни» - себе и возможной спутнице. Не больше, но и не меньше. Столько же, сколько нужно обычным людям и сегодня.
Однако обаяние «детей лейтенанта Шмидта» заслоняет от нас «ветчинное рыло» Александра Ивановича Корейко, скромного советского служащего и подпольного миллионера.
А вот вопрос – действительно ли гражданин Корейко, прибывший в Москву в «оранжевых сапогах» в конце 1922 года, мог за семь лет собрать 10 миллионов рублей, занимаясь окологосударственной коммерческой деятельностью?
Представьте себе, да!
Экономист и статистик, старый большевик Михаил Лурье (тесть Бухарина, кстати) — в 1927 году под псевдонимом Ю. Ларин опубликовал книгу «Частный капитал в СССР», в которой обобщил результаты новой экономической политики. Ильф и Петров эту книгу, возможно, читали.
Ларин не то чтобы критиковал НЭП, а скорее ставил перед собой задачу описать реальные хозяйственные практики того времени. Картина получилась самая яркая.
«Период 1921–1923 гг. — характеризуется преимущественно тем, что в это время частный капитал возникал путём перекачки в частные руки государственных средств разнообразными способами и методами.
Классифицируя методы первоначального буржуазного накопления этого периода, иные из которых частью сохранились и до настоящего времени, я насчитываю 12 основных видов хищнического и нелегального возникновения и накопления частного капитала.
Основные 12 видов этой деятельности следующие:
1) агенты и соучастники частного капитала в госаппарате,
2) лжегосударственная форма деятельности частного капитала,
3) злостная контрагентура,
4) неликвидные фонды,
5) хищническая аренда,
6) нелегальная перекупка,
7) контрабанда,
8) государственный денежный кредит,
9) государственные займы,
10) валютные операции,
11) уклонение от налогов
12) лжекооперативы...»
Перечитав главы «Золотого теленка», посвященные хозяйственной деятельности гражданина Корейко, мы без труда увидим, что он занимался всеми двенадцатью видами хищнического и нелегального накопления частного капитала.
«…открылось новое заведение под вывеской «Промысловая артель химических продуктов «Реванш». Артель располагала двумя комнатами. В первой — висел портрет Фридриха Энгельса… В задней комнате находилось производство. Там стояли две дубовые бочки с манометрами и водомерными стеклами, одна на полу, другая на антресолях. Бочки были соединены тонкой клистирной кишкой, по которой, деловито журча, бежала жидкость.
…Александр Иванович и сам точно не знал, какого рода химикалии вырабатывает артель «Реванш»… Он переезжал из банка в банк, хлопоча о ссудах для расширения производства.
В трестах он заключал договоры на поставку химпродуктов и получал сырье по твердой цене. Ссуды он тоже получал.
Очень много времени отнимала перепродажа полученного сырья на госзаводы по удесятеренной цене, и поглощали множество энергии валютные дела на черной бирже...»
А вот, что мы читаем в книге Ларина.
«Химический завод «Калорифер» (частный), якобы выпускающий перетопленное сало, хочет кредитоваться в Госбанке. Госбанк поручает своему агенту посмотреть завод. Завод оказывается «работающим на полном ходу» и получает кредит в Госбанке. Оказывается впоследствии, что этот выпуск сала был единственным в практике этого завода за весь год, его выпустили исключительно для агента Госбанка…»
Другой завод, мыловаренный, работал «беспрерывно, но, как оказалось потом, всегда варил одну и ту же массу. Когда бы ни пришел агент Госбанка на завод, на заводе всегда имеется запас массы для переварки и дежурный человек, чтобы её варить... Служащие Ленинградского военного порта вошли в соглашение с организованной для этого частной конторой «Заводопомощь» и украли из Ленинградского военного порта 200 тыс. пудов мазута, который и вывезли рядом поездов и цистерн и передали в распоряжение конторы. А «Заводопомощь» продала из них 50 тыс. пудов Ижорскому заводу и остальное — другим госорганам, нуждающимся в мазуте. У этой частной конторы не было при основании ни денег, ни каких-нибудь других средств, а было только помещение в проходной комнате, одна машинка и машинистка».
Но Александр Иванович занимался не только фальшивым производством химикалий. Корейко основал и настоящее производство.
«…он узнал, что республика начала строить электрическую станцию. Узнал он также, что денег постоянно не хватает и постройка, от которой зависит будущность республики, может остановиться. И он предложил организовать при строительстве электростанции доходное подсобное предприятие.
— Мы будем продавать открытки с видами строительства, и это принесет те средства, в которых так нуждается постройка... проект был верный и выгодный. Заручившись договором, по которому он получал четвертую часть всех барышей с открыточного предприятия, Корейко начал работать.
Понадобились оборотные средства. Их пришлось взять из денег, ассигнованных на постройку станции. Других денег в республике не было».
Открываем книгу Ларина.
«Мы сдавали предпринимателю подряды, заказы, поставки и никаких залогов не требовали. Наоборот… сплошь и рядом мы ещё авансировали их, т. е. давали этому частнику средства: мы даём ему вперёд известную сумму, а он обязуется произвести для нас такие-то и такие-то вещи. Бывали, и нередко, такие случаи, что он деньги заберёт и ничего не сделает или вообще не вкладывает в дело никаких своих средств, все ведёт на наши авансы и наживает прибыль прямо за наш счёт.
Ну и, конечно, главное – это рассказ зиц-председателя Фунта.
«Вокруг Геркулеса кормилось несколько частных акционерных обществ. Было, например, общество «Интенсивник»… «Интенсивник» получал от «Геркулеса» большой аванс на заготовку чего-то лесного... И сейчас же лопнул. Кто-то загреб деньгу, а Фунт сел на полгода. После «Интенсивника» образовалось товарищество «Трудовой кедр», разумеется, под председательством благообразного Фунта. Разумеется, аванс в «Геркулесе» на поставку выдержанного кедра. Разумеется, неожиданный крах, кто-то разбогател, а Фунт отрабатывает председательскую ставку — сидит. Потом «Пилопомощь» — «Геркулес» — аванс — крах — кто-то загреб — отсидка. И снова аванс — «Геркулес» — «Южный лесорубник» — для Фунта отсидка — кому-то куш».
Все так, подтверждает Ларин.
«Доклад в комиссию НК РКИ «Увязка государственных и кооперативных средств в частных делах» (февраль 1927 г.) приводит, между прочим, такие примеры.
Частная фирма «Московское текстильное товарищество» набрала у госорганов и кооперации полмиллиона рублей авансами под свою будущую продукцию и обанкротилась. Частное общество «Универснаб», имеющее суконную фабрику в Глушкове, также набрало авансов под будущие запродажи и т. п. и обанкротилось, причинив государству убыток в 600 тыс. руб…»
Но вот интересно – а что же было причиной такой заботы советских служащих об успехе деятельности Корейко и ему подобных?
Ларин ответил и на этот вопрос.
«В составе государственного аппарата… был не очень многочисленный, измеряемый всего несколькими десятками тысяч человек, круг лиц, которые сами служа в хозорганах, в то же время организовывали различные предприятия или на имя своих родственников или даже прямо на своё собственное.
А затем перекачивали в эти частные предприятия, находившиеся в их распоряжении, государственные средства из государственных органов, где они служили. Это явление было распространено чрезвычайно широко.
Можно привести сотни примеров того, как различные ответственные деятели, директора заводов, различных хозяйственных объединений, железных дорог, торговых организаций — государственных и кооперативных — организовывали параллельные лавки, параллельные магазины, параллельные общества, параллельные фирмы, которые и начинали якобы заниматься поставками и подрядами на государственные органы и всякими сделками с ними.
Но все это они выполняли путём прямой передачи в порядке злоупотреблений создаваемым ими частным учреждениям тех средств, которые находились в их распоряжении по службе в советских учреждениях».
На этом, собственно, можно было бы и закончить, поставив в качестве эпилога цитату Ю. Ларина, где он описывает «лжегосударственную» хозяйственную систему, сложившуюся в СССР.
«Под лжегосударственной формой существования частного капитала я имею в виду то, когда частный предприниматель развивает свою деятельность, выступая формально в качестве государственного служащего, состоя на службе и получая служебные полномочия.
Он производит свои действия по видимости как государственный служащий, а на деле осуществляет эти операции как частный предприниматель».
Но лучше завершить эту историю еще одним диалогом Бендера и Балаганова.
« -- А как Рио-де-Жанейро? — возбужденно спросил Балаганов. — Поедем?
— Ну его к черту! — с неожиданной злостью сказал Остап. — Все это выдумка. Нет никакого Рио-де-Жанейро, и Америки нет, и Европы нет, ничего нет. И вообще последний город — это Шепетовка, о которую разбиваются волны Атлантического океана».
Но почему вдруг Шепетовка-то?!
Остап ведь мог назвать любой город СССР, что ему далась эта Шепетовка, в то время - железнодорожный узел на пути Львов -- Киев?
Как раз в 1929 году был создан «Интурист» получивший команду привлекать в СССР зарубежных гостей (то есть, конечно, увеличивать валютную выручку – главный фетиш отечественной экономики). И Шепетовка – самый «западный» крупный железнодорожный узел в СССР того времени (Львов-то был польским городом) – моментально оказалась в фокусе рекламного внимания Интуриста.
Шепетовка, например, попала на знаменитый интуристовский плакат «Шепетовка – Баку за 55 часов» (со слоганом «Самый короткий, самый дешевый и самый комфортабельный путь между Ираном/Персией и Западной Европой через СССР»). На этом плакате девушка в красном платье выглядывает в окно вагона, несущегося через пустыню, и ветер развевает ее светлые волосы.
Правда, конкретно этот плакат относится к 1937 году, но во всем, что было связано с путешествиями «за границу» через юго-запад СССР, Шепетовка была на слуху еще с конца 1920-х годов. Так что этот город оказался в «Золотом теленок» не просто так.
P.S. И какая ирония судьбы – на том самом плакате, рекламирующем «транспортные коридоры» между Западом и Востоком, можно увидеть на заднем плане еще и изображение нефтяной вышки. Авторы прямо в будущее заглянули.
Распечатать