пятница, 2 июня 2023
Центральный вопрос к марксизму сформулировал профессор Преображенский. Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Где у Карла Маркса написано, что подъезд дома на Пречистенке надо забить досками и ходить через черный двор?
Вопрос о коврах на самом деле в марксизме главный. Маркс ведь не запрещал ковров на лестнице. Но там, где начальники приходили к власти под знаменем Маркса, почему-то быстро убирали ковры и заколачивали досками подъезды. А марксист Салот Сар, известный всему миру как Пол Пот, пошел в вопросе ковров и подъездов дальше всех своих предшественников. Пол Пот просто отменил города – совсем.
Два с половиной миллиона жителей Пномпеня под конвоем пошли трудиться на рисовые поля. В семьдесят два часа. «Работая в поте лица по корчеванию джунглей и выращиванию риса, человек поймет, наконец, подлинный смысл жизни», учил Пол Пот. Правда, сам «Брат номер один», как его назвали соратники, идти корчевать джунгли не захотел. Он остался жить в опустевшей столице, вместе со своими приближенными и дивизией личной охраны.
Ну и что, скажут защитники Маркса, основоположник ничего не говорил по поводу городов и джунглей, это Пол Пот сам выдумал. Даже такой марксист как Владимир Ленин в фундаментальной своей работе о государстве и революции с удивлением замечал, что «открывать политические формы этого будущего Маркс не брался». Под «этим будущим» имелось в виду общество, идущее на смену «буржуазному государству».
Ничего о политических формах марксистского будущего нет и в знаменитой четвертой главе «Краткого курса Истории ВКП (б)». Товарищ Сталин аккуратно вписал в эту главу все цитаты из Маркса, которые советский человек должен был выучить наизусть. Но и там нет ни слова о том, как должно быть организовано марксистское общество. Есть только указание, что «пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил». Вот-вот, добавлял товарищ Сталин уже от себя, социалистическое народное хозяйство СССР как раз и является примером полного соответствия производственных отношений характеру производительных сил.
Гробовое молчание Маркса насчет организации общества, где производительные силы будут в точности соответствовать производственным отношениям, выглядит как минимум подозрительным. Гениальный провидец Станислав Лем как-то заметил, что создатели разных добрых утопий очень щедры на подробности. И действительно, Шарль Фурье и Роберт Оуэн, которых сам Ленин называл предшественниками Маркса, детально и с любовью, в мельчайших подробностях описывали устройство разнообразных коммунальных общежитий и организацию коллективного труда. Но Маркс от таких деталей воздержался.
Марксист Никита Хрущев, наметив построить коммунизм к 1980-му году, приказал вписать в Программу КПСС прямое обещание бесплатных квартир, бесплатного общественного транспорта и даже бесплатных обедов в заводских столовых. Правда, не вдаваясь в конкретику - какими и где будут эти квартиры, как часто и куда будет ходить бесплатный трамвай и что именно войдет в обеденный рацион. Даже Пол Пот обещал красным кхмерам, что в первый год строительства коммунизма сладкое можно будет есть раз в три дня, а только на третий год - раз в день.
В сущности, об этом и спрашивал профессор Преображенский - можно ли будет держать на лестнице ковры, а если нельзя, то почему?
На этот вопрос Маркс не ответил. При всем желании из «Капитала» нельзя извлечь совета по поводу устройства прекрасного общества будущего. Не считать же таковым практическую рекомендацию, каким образом можно снизить стоимость порции баланды из ячменя и селедки до «четверти пенса на душу» («Капитал», т. 1, глава 22).
Впрочем, промолчав, как именно будет устроено справедливое общество, Маркс дал довольно точные указания, каким образом к этому обществу прийти. Об этом написан «Коммунистический манифест», опубликованный в феврале 1848 года, 170 лет назад. Тоже юбилей.
Согласно Марксу, начинать надо с экспроприации земельной собственности и обращения земельной ренты на покрытие государственных расходов. Обязательно – высокий прогрессивный налог и конфискация имущества «эмигрантов и мятежников». Отмена права наследования. Дальше – централизация кредита и транспорта в руках государства. Плюс увеличение числа государственных фабрик.
Тут что-то не так, сомневался великий анархист и первый переводчик работ Маркса на русский язык Михаил Бакунин. Хорошо, пусть произойдет ликвидация частной собственности на средства производства. Пусть эти средства будут централизованы в руках государства. Но кто и на каких условиях будет работать? Каким образом и как исчезнут «эксплуатация и эксплуатируемый класс»?
Да никуда эксплуатация не исчезнет, объяснял Лев Толстой, в этом и есть главная «ошибка, недодуманность теории Маркса». Суть этой ошибки заключается в предположении, что капиталы перейдут из рук частных лиц в руки правительства, а от правительства в руки рабочих. Но правительство, объяснял Толстой, «есть те же частные люди, имеющие власть». И продолжал: «Если бы даже случилось то, что предсказывает Маркс, то случилось бы только то, что деспотизм переместился бы. То властвовали капиталисты, а то будут властвовать распорядители рабочих».
Кстати, говорили поклонники Оуэна и Фурье, не разделявшие идей Маркса, если уж вы хотите устранить эксплуатацию, то вовсе не обязательно централизовать кредит и устраивать государственные фабрики. Коммуну со справедливым распределением доходов можно устроить и в буржуазном государстве, пример тому французский «Фамилистер», организованный Жан-Батистом Годеном.
Годен начинал свою карьеру рабочим, а закончил ее крупным промышленником. Он и вложил заработанные миллионы в устройство «социального дворца», где рабочие могли бы жить с таким же комфортом, что и представители привилегированного класса. Проект Годена, реализованный еще при жизни Маркса, вполне благополучно существовал аж до конца 1960-х годов.
Маркс не возразил ни Бакунину, ни Толстому. (Фабриканта Жан-Батиста Годена обругал фабрикант Фридрих Энгельс, назвавший его проект «простым центром трудовой эксплуатации».) Мнение самого Маркса по этим вопросам осталось нам неизвестным.
Но зато мы знаем, как разворачивались события там, где средства производства оказывались в руках марксистов. Сначала капитал действительно переходил от «частных лиц» к «правительству», через малое время появлялся непогрешимый и несменяемый вождь, потом деньги начинали меряться на килограммы, а затем начиналось корчевание джунглей и строительство каналов, организовывались колхозы и концлагеря. Так было в России, в Китае, в Камбодже, в Северной Корее.
Правда, была и местная специфика, в зависимости от представлений вождя о прекрасном и возможностей местной экономики. В Советском Союзе товарищ Сталин, например, старался не печатать лишних денег (помнил инфляцию при военном коммунизме), а просто выдавал часть зарплаты облигациями займов, которых никогда не вернул. Ким Ир Сен в Северной Корее не возражал против торговли на рынках и даже позволял населению рассчитываться в государственных магазинах любой валютой. В Чили Сальвадор Альенде приказал учредить Национальный секретариат по распределению, в котором должны были быть сосредоточены все товары страны - для последующего дележа, естественно. Уго Чавес приказал зафиксировать курс доллара и обеспечить всю страну почти бесплатным бензином, в результате в богатейшей нефтью Венесуэле не стало ни долларов, ни бензина.
Ерунда, скажут марксисты, это перегибы на местах, головокружение от успехов, искажение единственно верного учения. Карл Маркс ничего не писал ни про лагеря, ни про колхозы. Мало ли что взбредет в голову студентам-недоучкам или отставным подполковникам. Дайте нам - и уж мы построим такой коммунизм, что любо дорого.
Формально марксисты правы, про лагеря и колхозы Маркс не писал. Эту мысль он выразил иначе, предложив для построения коммунизма «учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия». Но, по своему обыкновению, Маркс умолчал о главном. Он не сказал, кто в это промышленной армии будет «трудовым солдатом», а кто «трудовым капитаном». А ведь такой армии не обойтись без «трудовых полковников» или даже «трудовых маршалов». Вот за распределение этих должностей в постбуржуазном обществе и развернулась политическая и даже классовая борьба. Никто из марксистов не хотел быть ни трудовым солдатом, ни даже трудовым лейтенантом –все хотели стать «промышленными генералами».
Глядя на действия российского начальства, можно решить, что перед нами самые настоящие искренние марксисты, обустраивающие страну в точности по «Манифесту». Покрытие государственных расходов обеспечивается природной рентой. Кредит шаг за шагом централизуется в руках государства, а дыры в балансе «государственных банков» есть лучшее свидетельство эффективности такой политики.
Транспорт из рук правительства, по большому счету, и не выходил, а железные дороги называются «естественной монополией». «Государственных фабрик» стало столько, что уже сами государственные начальники не могут решить, каким из них нужно помогать государственным кредитом в первую очередь. Даже местные олигархи - «эксплуататоры», которых так ненавидел Маркс, называют себя государственными людьми и претендуют на государственные деньги в компенсацию личных убытков.
Есть, разумеется, и отличия. Энгельс утверждал, что «крупная промышленность так связала между собой все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого…». Нет, не так, говорил Пол Пот, главная задача - это «ликвидировать извечную зависимость Кампучии от зарубежных стран». В этом смысле идеологи «импортозамещения» куда ближе к Пол Поту, чем к Марксу-Энгельсу.
Но это, согласитесь, мелочи. А от учреждения «промышленных армий» нас, к счастью, страхует только неспособность начальников договориться между собой - кому в этой ситуации суждено быть генералом, а кому придется стать всего лишь полковником.
И потому венцом марксистской теории мы назовем бессмертное высказывание одного известного радио. «При капитализме человек эксплуатирует человека. А при социализме всё наоборот!».
Распечатать