Книжный Logos

НАСТОЯЩИЙ СЕКС С РОБОТОМ

Кирилл Мартынов

Жюдит Дюпортей. Любовь по алгоритму. Как Tinder диктует нам, с кем спать / Пер. с фр. Татьяны Тростниковой и Натальи Гринь. М.: Индивидуум, 2020. 184 с.

В 2015 году профессор права Фрэнк Паскуале публикует книгу «Общество черного ящика», в которой выдвигает алармистский тезис: контроль над жизнью людей прямо сейчас берут алгоритмы. При этом мы не только некритически принимаем решения, предложенные машинами, но и не понимаем принципа их работы. Уже сейчас наши алгоритмы слишком быстры и сложны, обрабатывают слишком большие массивы данных, чтобы человеческий разум мог всерьез бросить им вызов. Все сферы человеческой жизни от медицины и логистики до финансов и образования управляются экспертными программами – нечеловеческими агентами, которые принимают решения совсем не так, как это делали бы мы с вами. В своей книге Паскуале призывает вскрывать «черные ящики» алгоритмов, то есть придумывать правила, которые позволяли бы машинам оставаться подотчетными людям. Специальный акцент автор делает на том, что ткань нашей социальной жизни оказывается не только опосредована машинами, но и защищена от исследований системой патентного права: большинство передовых нейросетей современного мира принадлежат так называемому GAFA (Google, Amazon, Facebook, Apple).

Впрочем, за пределами этого списка тоже существуют любопытные компании. Например, Match Group со штаб-квартирой в Далласе контролирует сегодня большую часть мировой романтики. Корпорации принадлежат крупнейшие дейтинговые сервисы Tinder и OkCupid. Примерно десять лет назад знакомства в интернете стали считаться социально приемлемыми, этот сдвиг в общественных настроениях совпал с ростом популярности идеи о том, что заводить романтические отношения на рабочем месте в целом плохая идея. В эпоху технооптимизма Tinder и его клоны продвигались в качестве флагманов второй сексуальной революции, в которой на смену скучному супружескому сексу приходит бесконечное разнообразие романтических переживаний, доступных каждому. Tinder обещал совершенно новую сексуальность, свободную от предрассудков и ограничений, он будто бы уравнивал шансы партнеров всех гендеров. В частности, в теории женщины могли быть в нем столь же активными, как и мужчины, а условием успешного знакомства становилось их явное согласие на продолжение общения. Ведь только после первичной взаимной симпатии происходит «мэтч», совпадение предпочтений, этот современный облегченный аналог «любви с первого взгляда». Параллельно вокруг дейтинговых практик появились особые субкультуры: например, укрепилась так называемая hookup culture, участники которой в буквальном смысле считают, что секс не повод для продолжения знакомства. О рынке дейтинга пишутся довольно провокативные исследования: в одном из них утверждалось, что в силу эволюционных причин на свободном рынке романтических знакомств 80% женщин конкурируют за внимание 20% первоклассных мужчин, в то время как оставшиеся мужчины пытаются привлечь внимание хотя бы каких-нибудь женщин. Первоначально алгоритмы Tinder были, вероятно, достаточно примитивны, они работали, скорее, как традиционный сайт знакомств, на котором людям приходилось вручную сортировать потенциальных партнеров по простейшим критериям, таким как возраст и пол. Преимуществом приложения была возможность отслеживать геолокацию пользователя и сообщать ему, какие еще одинокие сердца могут быть обнаружены в радиусе 30 километров от него. После 2014 года в любом крупном городе количество одиноких сердец, доступных на дейтинговом рынке, стало астрономическим. Параллельно владельцы Tinder работали над улучшением функционала: их заработок напрямую зависел от того, как много времени пользователь проведет в приложении и за сколько дополнительных функций заплатит. Продаваться стало не столько бесконечное разнообразие, сколько функция отбора: в течение шести лет алгоритмы Tinder учились подбирать для каждого конкретного пользователя наиболее привлекательного партнера. И сейчас у регулярного пользователя дейтинговых приложений довольно мало шансов заняться сексом с человеком, который не был подобран для него искусственным интеллектом.

Идея о том, что машины могут буквально диктовать нам, с кем спать, кажется многим прямо-таки оскорбительной. В конце концов мы точно не подписывались на то, чтобы в нашей постели в качестве третьего был алгоритм. Именно с этого луддитского возмущения начинается книга журналистки Дюпортей, которая пошла на Tinder войной словно персонаж Сервантеса. Ее луддитская оптика в применении к сексу и романтике может быть важным шагом для понимания того, что происходит сегодня с нашей культурой в целом. В конечном счете, если робот (программа) занимается вашей кредитной историей или даже историей болезни, мы склонны считать, что алгоритм здесь лишь инструмент в руках банковского клерка или врача. Совсем другое дело, когда робот определяет выборку партнеров, лишь один из которых в итоге должен стать для вас «самым важным человеком» и «судьбой». Там, где должны были править спонтанные переживания и истинные чувства, остается лишь расчет коммерческой компании–владельца алгоритма. Даже если вы с подозрением относитесь к неолуддитам, вы, наверное, сможете оценить следующий мысленный эксперимент: представьте себе, что вы в принципе можете завязывать знакомство лишь с людьми, которые отобраны для вас специальной программой. Что все ваши друзья выбраны не «вами самими», но предложены вам алгоритмом, которому с его-то большими данными виднее, с кем вам нужно дружить. Вот как выглядит современный дейтинг с точки зрения скептиков. В сущности, если речь по-прежнему идет о деторождении, то машины, подбирающие партнеров, определяют теперь и генетические линии ваших потомков. Многие шутили в последние годы о сексе с роботами, представляя этих роботов, скорее, как антропоморфных существ, чаще всего напоминающих женщин. Но настоящие сексуальные практики с машиной выглядят как дата-сет, который является обязательным посредником между вами и вашим партнером. Какой пример вхождения искусственного интеллекта (невероятно слабого в смысле известной дихотомии философа Джона Серла, но при этом чудовищно сильного в социальном отношении) в нашу повседневную жизнь может быть ярче? Мы не знаем, как принимают решения наши алгоритмы, но знаем, что они целиком зависят от данных и целей, с которыми работают. Tinder становится прекрасной иллюстрацией этого правила. Поскольку его алгоритмы изначально разрабатывались для увеличения прибыли компании, торгующей романтическим опытом, то  успех дейтингового приложения выглядел как закрепление патриархальной модели отношений как наиболее востребованной на момент начала действия машин Tinder. Выборка партнеров у Tinder, согласно Дюпортей, предполагает, что статусному и более старшему мужчине хорошо подходит более молодая женщина. Прогрессивные практики дейтинга становятся хорошо знакомым рынком, на котором доступ к экономическим ресурсам обменивается на молодость и красоту. Маркетинговые исследования при этом показывают, что женщины стараются не называть поиски секса в качестве главной цели знакомства, что вполне укладывается в эту консервативную логику. Неолуддиты сказали бы, что алгоритмы не только ведут к отчуждению, но и парадоксальным образом тормозят социальные изменения. Если верить Дюпортей, в упаковке из модного приложения мы получаем практически викторианские представления о гендерных ролях. Жанр Дюпортей – классическое журналистское расследование, желание докопаться до сути вещей, понять, как все это устроено. В начале книги мы знакомимся с обычной девушкой, переживающей из-за приближения своего тридцатилетия и отчаянно сжигающей калории в спортивном зале. Автор готова провалиться в эмоциональную воронку Tinder словно Алиса в стране чудес, но профессиональное любопытство останавливает ее. О каком рейтинге привлекательности анкет говорит руководство Tinder? Кто или что определяет, что вы привлекательны? И при чем тут шахматный термин «рейтинг ЭЛО»? Путешествие Алисы в страну алгоритмов становится все более быстрым и тревожным.

Прекрасное лаконичное предисловие к русскому изданию Дюпортей написала Полина Аронсон – сейчас, кажется, самый востребованный в стране автор, высказывающийся на гендерные темы. Аронсон утверждает, что выводом из книги вряд ли может стать призыв отказаться от Tinder и его аналогов, да и вряд ли человечество готово сейчас пойти на такой отказ. Дейтинговые приложения позволяют вынести романтические переживания на аутсорсинг, ведь современный человек нуждается в них, но живет в слишком нестабильном, быстро меняющемся мире, чтобы рассчитывать на стандартную стратегию брака по любви и на всю жизнь. Почти сто лет назад философ Леонид Липавский, член ОБЭРИУ, написал эссе о селективности любви, в котором рассуждал, с каким числом людей нужно познакомиться каждому в течение жизни, чтобы среди них обнаружился «тот или та самая». Теперь дилемма Липавского решается индустриальными методами и притом почти без участия человека, попутно снабжая нас новыми контактами–всеми теми приятными людьми, кто не стал после первого свидания нашим романтическим партнером.

Атака Дюпортей на ветряную мельницу дейтинга заканчивается сокрушительной победой: француженка получает доступ ко всем личным данным, которые собрали о ней в Match Group, в количестве 802 страниц формата A4. The Guardian печатает ее статью о  том, какие «темные тайны» хранит о каждом из своих пользователей Tinder. Но данные имеют смысл только в том случае, если они анализируются и сравниваются с другими. Так что даже если мы отберем у машин нашу data, мы не сможем пользоваться ею без них. У всех в современном дейтинге есть цифровой индекс, который определяет нашу успешность на рынке романтического внимания. Пользователям в разных группах «привлекательности» алгоритмы предлагают «равных партнеров», и это весьма нечеловеческое представление о равенстве. Но алгоритмы эффективны, они позволяют нам находить партнеров, а своим владельцам зарабатывать – на этом. Кажется, все готово к тому, чтобы история о пресловутом «китайском социальном рейтинге» стала общечеловеческой. Сперва для романтики, далее везде.